Пятая планета
Шрифт:
– Разве они не одинаковы?
– Надеюсь, что нет, – Флавин улыбнулся, вспоминая Габу. – Должны быть различия: мосты, эстакады, парки, фонтаны, дома. Ищи все, что отличается от той карты, которую ты дал мне, – он подвинулся, уступая Гарму место рядом с собой. Гарм нацепил большие очки с толстыми линзами, склонился к столу, изучая карту Кафланда.
– Никогда не видел ничего подобного, – признался он. – Слышал, что такие карты есть, но не особенно верил, – он нахмурился, увидев незнакомый дом в районе, который знал, сверил его со своей картой.
– Что-то нашел? – оживился Флавин.
– Показалось.
– Это
– Рохи не делают подобных операций, а людям я не особенно доверяю.
– Если ты не доверяешь людям, то какого черта приехал сюда?
– Хотел заработать, а потом как-то привык, да и официальных переходов через подпространство сейчас нет.
– Признайся лучше, что тебе просто нравится здесь. Я читал о твоей планете – гиблое место. Удивлен, как ты вообще смог выбраться оттуда, да еще вывести все эти книги.
– Хорошее и плохое есть везде. Взять хотя бы ваши подводные города и наш институт Рашилайи. Разве вы не пользуетесь нашими разработками? Разве без нас вы смогли бы изучить технологии первородных? А что дали нам вы? Предложили жить среди вас? Расселили по гнилым подводным городам?
– Ну, знаешь, все эти ваши технологии… Они ведь не так однозначны, как ты говоришь. Не все верят в первородных. Да, вы построили у нас институт Рашилайи, но разве вы доверяете нам? Разве открываете свои секреты? Нет. Вы только дразните нас, говоря, как вы умны и как далеко ушли в изучении природы живых существ.
– Мы научили вас читать воспоминаниях мертвых!
– Нет. Вы сказали, что мы можем доставить тело вам в институт, а там уже прочтут воспоминания.
– Это одно и то же. – Гарм указал кривым пальцем на крошечный дом, нанесенный на карту Кафланду. – Кажется, этого нет на обычной карте.
– Ты уверен? – Флавин недоверчиво проверил открытие, достал карандаш, поставил едва заметный крест на карте.
– Ну вот, видишь – и не нужно делать никаких операций на глаза. Моих очков вполне достаточно.
– Тебе просто повезло.
– Называй это как хочешь, суть не изменится, – Гарм снова склонился над картой, давая понять, что победителем в этом споре оказался он.
– Это был не спор, – сказал ему Флавин.
– Спор. И ты проиграл.
– Как проиграл?! Я даже не особенно понял, о чем мы спорили.
– Твоя проблема.
– Черт, Гарм, хмурым продавцом книг ты мне нравился больше.
– Тебе все еще нужна моя помощь или я уже нашел для тебя все, что ты искал?
– Один дом еще ничего не значит, – Флавин уткнулся в свою часть карты. – Нужно отыскать еще отличия. Если, конечно, у тебя уже не болят глаза… – они продолжали поиски еще больше часа, не переставая спорить и ругаться. Несколько раз они даже чуть не подрались, однако, когда Флавин покидал книжный магазин, он чувствовал, что Гарм стал ему другом. Он не был уверен, но ему казалось, что и Гарм начал испытывать нечто подобное, потому что перед тем, как Флавин сел в такси, рох подошел к окну и махнул ему на прощание рукой, чего не было прежде.
– Жуткие типы, – сказал Флавину таксист, увидев Гарма и раскачивающийся за его спиной хвост. – Чего стоит только их институт Рашилайи! Копаться в мозгах мертвецов – хуже не придумаешь.
– Они
– И кто им верит?!
– Многие, – Флавин открыл карту Кафланду, назвал адрес.
– Он ваш друг, да? – спросил таксист, лихо срываясь с места. – Этот торговец? Рох?
– Это что-то меняет?
– Да нет. Уже нет. После того, как были открыты двери в подпространство, все стало другим. Вся Андера изменилась.
– Разве это плохо?
– Я разве сказал, что это плохо?
– Я понял так, что тебе все это не нравится.
– Не нравится, но и не плохо. Если бы еще поменьше злодеев и полукровок, которые портят нормальным людям жизнь, и эти генетические уродцы, даже не важно кто они: монстры или герои, мешают людям жить или спасают их, все равно мурашки по коже… – он продолжал говорить, но Флавин уже не слушал его. Дорога была свободна, и они быстро приближались к нужной ему улице, к нужному ему дому.
– Какого черта мы ездим кругами? – спросил Флавин таксиста, который последние минуты выглядел растерянным, но продолжал говорить, правда, снова и снова сбиваясь и путаясь.
– Тот дом, который вы мне показали на карте… он вроде и есть, а в то же время его и нет.
– Что это значит?
– Это значит, что у вас, наверно, старая карта. Дом могли снести или перестроить… – Таксист просиял, увидев ржавый почтовый ящик с номером 142.
– Дождитесь меня, – сказал Флавин, выходя из машины. Каменная дорожка, поросшая редкими пучками желтой травы, извиваясь, тянулась к несуразному старому дому. Стекла в окнах были разбиты. Время окрасило доски в черный цвет.
– Дом, которого нет, – Флавин улыбнулся и постучал в дверь с облупившейся краской.
– Боюсь, вы не найдете внутри никого, кроме монстров! – прокричал ему вдогонку таксист. Флавин не ответил, даже не обернулся. Дверь была не заперта – он видел это, поэтому оставалось только войти, перешагнуть через порог… Разбитое стекло скрипнуло под ботинком. Флавин замер. Глаза медленно привыкали к темноте. Дом казался пустым, заброшенным. Запах плесени смешивался с запахом пыли.
– Эй, есть тут кто? – позвал Флавин и, не получив ответа, осторожно заглянул в ближайшую комнату – никого. Он обошел весь дом. Этот старый заброшенный дом. Дом без мебели, без жизни. Все двери были открыты. Все, кроме одной. Флавин замер, попытался понять, куда ведет эта дверь, но так и не смог.
– Нашли, что искали? – спросил его таксист.
– Отчасти. – Флавин показал ему следующую отметку на своей карте. – Сможете найти этот мост?
– Смогу, но он всегда закрыт, – таксист растерянно пожал плечами. – Вы найдете там лишь тупик.
– Это уже моя проблема, – Флавин обернулся, провожая взглядом, остававшийся позади заброшенный дом. «Может быть, стоило попробовать выбить ту закрытую дверь?» Он нетерпеливо заерзал на месте, убеждая себя, что сможет вернуться в этот дом чуть позже. Таксист начал говорить о политике и налогах, затем перешел на торговлю и запчасти для своей машины, заселение города чужими расами, после открытия подпространства, росте преступности, тайнах и заговорах. Флавин не слушал, лишь изредка отвечал на вопросы, стараясь не выдать охватившего его волнения.