Пятая профессия

Моррелл Дэвид

— Это Кури, внук Эко, — представил молодого человека Акира. Обменявшись приветствиями с Кури, Акира представил ему своих спутников.

Кури поклонился.

И снова Савидж с Рейчел сделали то же самое.

— Когда я приезжаю домой, — продолжал Акира, — то становлюсь сэнсэем для Кури. В боевых искусствах он достиг отменных результатов, хотя его владение мечом оставляет желать лучшего. Ни Кури, ни Эко по-английски не говорят, но я уверен, что они способны полностью удовлетворить все наши нужды.

— Мы благодарны вам за гостеприимство, — сказала Рейчел.

— У тебя душа японки. — Акира одарил ее благодарным взглядом, а затем что-то сказал Кури и Эко, и

те мгновенно удалились. — Для меня большая честь, — продолжал он, обращаясь уже к Савиджу и Рейчел, — пригласить вас в свой дом.

Глава 4

В тени на низком крыльце под навесом Савидж принялся снимать ботинки прежде, чем это сделал Акира. Ему хотелось показать Акире, что он помнит все, что тот говорил ему перед отлетом из аэропорта Даллеса. Рейчел последовала примеру мужчин. Акира одобрительно кивнул, поставил свои ботинки рядом, открыл дверь и отступил в сторону, пропуская вперед гостей. Лампы на окнах освещали комнату нежным светом. Вдыхая аромат благовоний, Савидж восхищенно смотрел на полированные кедровые балки, проходящие под самым потолком: пространство между и над ними зрительно расширяло границы небольшой комнаты, и она казалась просторнее. Стены представляли собой деревянные рамы, обтянутые белой плотной матовой бумагой, на которой, как на экране, можно было видеть фигуры людей, находящихся в соседней комнате. Пол был застелен циновками из рисовой соломы, называемыми татами. И Савидж ощущал сквозь носки их тугое ребристое плетение.

Рейчел подошла к нарисованной тушью картине, висевшей на стене. Всего лишь несколькими штрихами художнику удалось удивительно точно изобразить сидящего на голой ветке голубя.

— Кажется, я никогда не видела столь же… — Когда она повернулась к мужчинам, ее глаза блестели.

— Шестнадцатый век, — сказал Акира. — Коллекционирование — мое хобби. И надо сказать, весьма дорогостоящее хобби. Я коллекционирую классическое японское искусство. И это приносит мне глубокое удовлетворение. — Акира раздвинул перегородку. — Не желаете взглянуть на мою коллекцию?

— С удовольствием!

Следующие двадцать минут Савидж пребывал в состоянии ошеломляющего восторга от увиденного. Овладевшее им странное ощущение погружения в прошлое, которое возрастало по мере того, как Акира водил их с Рейчел из комнаты в комнату, раздвигая и задвигая внутренние перегородки и демонстрируя все более и более восхитительные произведения искусства. Шелковые ширмы, скульптура, керамика, картины, нарисованные тушью. Изысканная простота образов, будь то картины природы или военных сражений, повергала Савиджа время от времени в немалый восторг — он замирал на месте не дыша, словно боясь разрушить очарование момента.

— Для всей моей коллекции характерна одна общая черта, — сказал в заключение Акира. — Все произведения, которые вы только что увидели, созданы самураями.

Рейчел, видимо, была удивлена.

— Военные люди посвящали себя мирным искусствам, — сказал Акира.

Савидж вспомнил, что Акира рассказывал ему по этому поводу раньше. Роль самураев значительно возросла в двенадцатом веке, когда у местных военных правителей, или даймё, возникала потребность в преданных воинах-защитниках для охраны своих владений. В следующем столетии из Кореи в Японию проник дзэн-буддизм. Это учение с его акцентом на телесной и духовной дисциплине пришлось по вкусу самураям, которые оценили практическую сущность восприятия меча, как воплощения его души. Умение действовать не размышляя, мгновенно подчиняясь инстинкту, сулило победу над врагом, заранее обдумывающим

каждый свой удар. Еще одно преимущество дзэн-буддизма состояло в том, что он поощрял медитацию, которая помогала человеку избавиться от всевозможных страстей и достичь внутреннего умиротворения. Самураи воспитывали в себе презрение к смерти и равнодушие к победе — они вступали в сражение со спокойной сосредоточенностью, равнодушные, но тем не менее готовые к любому трагическому повороту в их судьбе.

— Поначалу правящий класс презирал грубых воинов, которые обеспечивали их безопасность, — пояснил Акира. — Самураи же тем временем постигали изящные искусства, и нередко насмехавшаяся над ними снобистская верхушка оказывалась посрамленной. Эти картины, скульптура и керамика — изумительные образцы самурайской приверженности дзэн-буддизму. Они навевают покой, мир и спокойствие. Но самым выдающимся произведением искусства является меч.

Акира провел Савиджа с Рейчел в следующую комнату, где вся стена была увешана вложенными в ножны мечами.

— Прежде чем приступить к созданию орудия своей профессии, самурай долго медитирует. После самоочищения он тщательно очищал рабочее место, надевал белый халат и начинал медленный, спокойный, очень длительный процесс наслаивания стали, нагревая, фальцуя и отбивая слои, пока не достигал идеальной ударной вязкости, чтобы меч не ломался от ударов, и необходимой твердости, чтобы меч не тупился, — вот так же закалялись тело и дух самурая. Длинный меч использовался в сражениях. А вот такой, короткий, — Акира снял со стены и вынул из ножен, держа его таким образом, чтобы свет отражался от лезвия, — использовался для совершения ритуального самоубийства. Сэппуку. Если самурай сплоховал в бою или ненароком оскорбил своего господина, он должен был вспороть себе живот. Таков закон кодекса самурайской чести. — Акира вздохнул, вложил меч в ножны и снова повесил его на стену. — Веду себя, как европеец. Простите меня за болтовню.

— Не стоит извиняться. Мне все это было очень интересно, — сказала Рейчел.

— Ты очень добра. — Акира, видимо, хотел добавить еще что-то, но вошла Эко и, поклонившись, обратилась к Акире. — Отлично, — сказал он. — Ванна готова.

Глава 5

Они по очереди вымылись в душевой кабинке, помещающейся в тыльной части дома, обернулись полотенцами и вышли на застекленное со всех сторон и тускло освещенное заднее крыльцо.

— Мытье — лишь прелюдия к принятию ванны, — сказал Акира. — Принять ванну — означает попросту мокнуть в ней, а не мыться.

— В ванне горячей? — удивилась Рейчел.

— Электричество и водопровод — один из моих компромиссов с двадцатым веком, — продолжал Акира. — Благодаря этому можно поддерживать в ванне постоянную температуру воды.

Ванна, а точнее маленький бассейн, была сделана из пластмассы и вровень с ее краями был сооружен помост из кедрового дерева. Широкий навес крыши создавал ощущение уюта и уединенности. Над ванной клубился пар.

Рейчел поднялась по лесенке на помост и, попробовав воду ногой, отдернула ее.

— Кипяток!

— Это только так кажется сначала, — согласился Акира. — Погружайся в воду как можно медленнее. Тело быстро привыкнет к горячей воде.

Его слова, видимо, не убедили Рейчел.

— Ванна должна быть именно такая, — продолжал Акира. И в подтверждение своих слов без колебаний вошел в ванну и погрузился в воду по шею.

Закусив губу, Рейчел последовала за ним.

Теперь настала очередь Савиджа, но он, поскользнувшись, плюхнулся в ванну и сразу же выскочил из нее.