Пятая Сила
Шрифт:
Тала накинула на плечи пуховый платок и, зябко ежась, поднялась в комнату князя.
По лестнице навстречу ей устало сходил по ступеням изможденный, покрытый пылью и грязью человек. Гонец, поняла она. Он поклонился ей, но, кажется, не понял сам, кому кланяется – так был измучен. Сесть и уснуть. Тала помнила это состояние, ей и самой приходилось…
Что ж… если будет нужно, она тоже сядет в седло и возьмет в руки лук. Вот только боец из нее теперь…
Княгиня горько усмехнулась и решительно
В кабинете ярко горели свечи, было очень душно. Тирайн стоял вполоборота к окну, и в позе его и осанке было что-то, заставившее Талу вздрогнуть – и рвануться навстречу ему.
– Тир! Что?
Он молчал, не шевелясь, глядя в никуда остановившимися глазами.
– Тир!
– она тронула его за плечо – осторожно, бережно, ласково. – Что?
Князь резко вздрогнул, словно просыпаясь, оглянулся. Лицо его осталось напряженным, но ответил он ровно и спокойно:
– Ничего страшного, Тала…
Она знала, что слова эти – ложь, и отошла, села на диван, кутаясь в шаль. И молчала.
Прошло еще несколько томительных минут, и тогда Тирайн заговорил.
– Я получил новые вести с юга. Застава разбита… войско Реута будет здесь через двое суток.
– Мы ведь ждали этого, правда? – тихо проговорила Тала.
– Да, но… Тала… ты не все знаешь.
– Пока что я знаю лишь то, что нам предстоит война, и война тяжелая. Это ты не стал бы скрывать?
– Да…
– Значит, что-то еще страшнее?
Тир помолчал мгновение, потом глубоко вздохнул.
– Может, да… а может быть, и нет. Тала, я тебя очень прошу!
– О чем?
Уходи. Бери сына и уезжай. Уезжайте на север… в Инатту. В Ледене у тебя есть дом, вы еще успеете… уезжайте. Я готов отдать все на свете, чтобы только вы двое очутились в безопасности.
Тир… - она подошла неслышно, успокаивающе коснулась его руки. – Ну, что ты? Ты же сам говорил: мы выстоим, войско нам не страшно… ты маг, мы сможем…
Он с отчаянием тряхнул головой.
– Уезжай, Тала! Прошу тебя! Мне будет легче сражаться, - полушепотом вымолвил князь, - если я буду знать, что вы оба живы – и в безопасности.
Негромкий стук в дверь прервал их. Тирайн обернулся. Тала отошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу.
Князь… - голос нового гонца был глухим и прерывистым. – Войско князя Реута остановилось на расстоянии дневного перехода от города. Завтра они будут здесь.
Дорога на север охраняется? – спросил Тирайн спокойно.
Нет, - гонец опустил голову. – Часть их воинов обошла нас с флангов. Путь к Инатте отрезан.
Тала обернулась и – почти весело – взглянула на мужа.
Ну, вот и все, - сказала она, улыбаясь. Легко подошла к нему, коснулась губами щеки мужа. – Может, и лучше, что мы не
Тирайн обернулся к гонцу.
Благодарю. Вы свободны. Выспитесь… можете остаться здесь. Скоро здесь всем хватит работы.
Поклонившись, тот вышел.
Тир… - она погладила его по плечу. – Я не стану тебе говорить, что все обойдется. Но... мы победим, ты же знаешь.
Тирайн слабо улыбнулся, взял руку жены и поцеловал тонкие, холодные пальцы.
– Ты можешь сказать мне, что еще случилось? – спросила княгиня, пристально глядя на мужа. – Я ведь вижу. Войну мы ждали уже давно, и это не заботило тебя – так. Что-то случилось за тот час, что я была с Литом. Ты скажешь мне?
Тирайн помолчал.
– Тала… С войском Реута идет маг огромной силы. Вот почему… теперь он уверен в победе. Нам не выстоять.
– Но…
– Подожди. Этот маг… - он коротко вздохнул, - это Саадан.
– Что? – переспросила она, еще не понимая и не вслушиваясь.
А потом – замерла, уронив руки. И не сводила с мужа огромных глаз, ставших враз темными и неподвижными. Стена. Стена враз выросла между ними, темная, сплошная. Прошлое. Прошлое, ставшее настоящим.
– Это Саадан, Тала, - повторил Тирайн, глядя на нее.
– Ты знаешь точно? – спросила женщина. Пальцы ее шарили по груди, стягивая, стягивая у горла пуховый платок, точно пытаясь защититься от чего-то; лицо стало очень бледным и строгим.
– Да…
– Значит… он жив?
– Да… - слова Тирайна падали, как сухие листья – вразнобой.
– И я… был бы очень рад, если бы… Не понимаю, как это могло случиться, как и почему Саадан стал служить этому… Реуту. Но теперь это уже неважно, и боюсь, что правды мы никогда не узнаем.
– Он жив, - повторила она, поправляя медную прядь у виска, и пристально взглянула на мужа. – И ты это знал.
– Да, - тихо ответил князь, не отводя взгляда.
– Как давно?
– Полтора года, - он помолчал. – Помнишь, я уезжал в Инатту прошлой весной? Он прислал мне письмо, просил о встрече. Я приехал, - князь говорил спокойно и ровно. – Мы встретились. Он просил меня отдать ему Камень.
– Зачем?
– Сейчас это не важно, Тала…
– Ты отказался?
– Я отказался.
Тала всхлипнула сухо, без слез, уронила руки.
– Почему?! Почему ты не сказал мне, что он жив? Почему? Как ты мог… как же ты мог молчать, Тир!
Тирайн шагнул к ней – женщина отшатнулась.
– Тала… Если бы я рассказал тебе, это… ничего не изменило бы. Но ты мучилась бы все это время… и мучила и меня, и… и его. Прости.
Между ними повисло молчание – как темная вода, заливающая омут стылой осенью.