Пятерка Мечей
Шрифт:
– Какую даму? – спросила Динара.
Кто такая «вульгарная блондинка», она сразу догадалась, а вот вторая красавица ее заинтриговала. Изабелла тоже говорила о необычайно привлекательной даме.
– Я сама не знаю, кто она! – морщась от досады, ответила Анна Григорьевна. – Ни кто ее привел, ни куда она потом делась, – ничего не известно! Исчезла, как призрак… растворилась! Очень опасная особа! Хитрости невероятной! Знала, как произвести впечатление! Как она появилась, – все переполошились… А скоро нужно было представлять сцену «в спальне». Лиза так разволновалась, что стала сама не своя! Слова перепутала, засмеялась истерически
– А что вас насторожило? – спросила Динара, которая никак не могла уловить сути дела.
– Лиза меня испугала. Очень вся эта обстановка на нее подействовала… С тех пор она будто не в себе. Твердит, что смерть свою увидела! И ничего больше не объясняет. Напрасно, говорит, мы с тобой, мама, это затеяли! Не к добру все! Я всю ночь не спала, и Лиза тоже. Утром поехала в больницу, к старику.
– Как он, кстати?
– Неплохо. Врачи сказали, что состояние средней тяжести, стабильное. Угроза для жизни существует только из-за возраста: астма, подагра…словом, букет болезней.
– Вас к нему пустили?
– Сначала не хотели, а потом я денег дала, сразу пустили. Старик меня подозвал, велел наклониться…и прошептал на ухо, что жениться на Лизе не может, что это «против сюжета». Какого сюжета? Заговаривается, наверное! А квартиру, говорит, я на нее перепишу.
– Вы имеете в виду, что Герман Борисович свою квартиру хочет подарить вашей дочери?
– Вот именно! Вызвал нотариуса в больницу, я Лизу привезла, – там, прямо в палате, все и оформили.
Динара не знала, что и думать. История не такая уж странная… В конце концов, Альшванг старый человек, на пороге смерти, родни у него нету. Почему бы ему и не подарить свою квартиру понравившейся девушке? И все же, что-то в этом настораживало.
– Да, интересно… – поразмыслив, сказала она.
– Вот и Лизонька, как вышли из больницы, – в слезы! Это неспроста, говорит. Это беда наша за нами идет по следу! Я ее стала успокаивать: мол, радоваться надо, как все хорошо получилось. А она плачет! Мне на нее смотреть больно. Поэтому я к вам и пришла. Узнать хочу, – что это такое произошло с нами, и чем оно может обернуться?
– Хорошо. Я все поняла.
Динара достала из секретера карты Таро, сделала расклад и глазам своим не поверила. Расклад предсказывал… Смерть. Она глубоко вдохнула в себя воздух, смешала карты и задумалась.
– Ну, что? – испуганно спросила Анна Григорьевна. – Что-то плохое? Говорите же!
– Нет, все нормально, не волнуйтесь! – успокоила женщину Динара.
Ей стало страшно. Опять пришли на память слова господина Вольфа о том, что она еще взмолится, еще придет просить пощады! Этой женщине ни в коем случае нельзя говорить того, что выпало в раскладе.
Динара, с трудом подбирая слова, сделала банальное предсказание, – так, общие слова, ничего конкретного… и велела Анне Григорьевне прийти еще раз.
Проводив посетительницу, она вернулась к картам и снова обдумала расклад. Сомневаться не приходилось, – Таро показывали
Динара подошла к окну, распахнула его, вдыхая всей грудью колкий морозный воздух. У скамейки, засыпанной снегом, Берта Михайловна кормила полосатых котов остатками еды с праздничного стола.
– С Новым годом, Диночка! – весело крикнула она, увидев соседку. – С новым счастьем!
Глава 27
По стене, отделанной бордовыми обоями под шелк, медленно полз солнечный луч. Юрий следил за ним из-под ресниц, не открывая глаз. Сегодня он непривычно долго спал. Каждый день начинался для него с подъема в шесть утра, когда за окнами еще темно, тренинга, холодного душа, иногда завтрака.
Первый день нового года начался по-другому. Как только господин Салахов открыл глаза, сразу образ Анны встал перед ним так ясно, так отчетливо и мучительно, что сердце тоскливо и восторженно заныло. Раньше Юрий ни за что не поверил бы, что такое бывает. Оказывается, и тоска, и восторг, и желание, и страх прекрасно уживаются вместе, как близнецы-братья. Эта необыкновенная, незнакомая до сих пор палитра чувств и ощущений придавала жизни неповторимость и блеск.
– Я жил, как осьминог в мутной воде, – подумал Юрий. – Хотя почему осьминог? А потому, что у меня вместо глаз были щупальца! Я не знал главного, а искал его «методом тыка», то есть на ощупь.
Ему казалось, что он проснулся в какой-то новой стране, под новым небом…
Юрий резко встал, подошел к бару, налил минеральной воды и выпил. Взгляд его упал на стол, куда домработница складывала корреспонденцию. За то время, пока он был в Новгороде, ее накопилось немало. Уговаривая себя, что там только рекламные проспекты и поздравления с Новым годом от старых друзей, господин Салахов пересматривал цветные брошюры, газеты и конверты с открытками. Один конверт привлек его внимание: он был без обратного адреса.
Пока Юрий открывал конверт, у него лоб покрылся испариной. Продолжение в новом году старого кошмара не входило в его мечты о счастье.
Знакомый почерк сообщал следующее:
«Милостивый государь! Время идет, а то, что принадлежит по праву настоящему владельцу, так и не возвращено. Берегитесь! Эта вещь приносит с собой беду. Только тот, для кого она предназначалась, может пользоваться ею. Наше свидание не состоялось, потому что вы явились на него с пустыми руками. Я буду ждать до следующего полнолуния.»
– Черт бы побрал этого «неизвестного»! – возмутился Юрий. – Это шантаж чистой воды! «С пустыми руками»! Как вам это понравится? Каков нахал!
Он сел на диван и погрузился в размышления. Ладно, допустим, его шантажируют. Деньги вводят в искушение самых разных людей, в том числе и тех, кто явно не в своем уме.
– Уж не себя ли я имею в виду? – подумал Юрий, и эта мысль не улучшила его настроение.
Если письма сочиняет какой-то любитель развлечений, то у него весьма странные наклонности. Если же это шантажист, то почему не ставит условий? Что ему нужно? Какая-то мифическая вещь, которая «приносит беду»? Не проще ли было бы назвать сумму и место, куда положить деньги? А заодно и пояснить, что не сделает сей добрый человек, если ему заплатят? Уж очень все запутанно, сложно!