Пятеро детей и оно
Шрифт:
– Ой, а у него ничего не заболит? – спросила Антея.
– Как бы у него кожа не лопнула, – забеспокоился Роберт.
Наконец Саммиэд выдохнул воздух и уменьшился до своих обычных размеров.
– Фу-у! – сказал он, переводя дух. – Завтра уже будет полегче. Ладно. Пока.
Он стал быстро разгребать песок и скрылся из виду. Дети посмотрели друг на друга, и каждый с удивлением увидел, что рядом с ним находятся трое каких-то незнакомцев необычайной красоты. Все некоторое время ошарашенно молчали. Антея
– Простите, – обратилась она к Джейн, у которой были огромные голубые глаза и целая копна золотистых завитушек. – Вы не заметили, куда подевались два мальчика и девочка?
– Я как раз хотела обратиться к вам с тем же самым вопросом, – ответила Джейн.
Но тут вдруг вскричал Сирил:
– Да ведь это же ты, Джейн! Вон она – дырка на твоём переднике. А ты – Пантера. Вон из кармана торчит твой платок. Ты запачкала его, когда вчера порезала палец. Подумать только! Значит, желание всё-таки исполнилось. А что, я тоже сделался красавцем?
– Ты кто? Ты – Сирил? Ты раньше мне больше нравился. Со своими золотыми кудрями ты похож на певчего в церкви. А если это Роберт, – то он вылитый итальянский шарманщик. Ух, какой он черноволосый!
– А вы, девчонки, – сердито заметил Роберт, – похожи на глупые рождественские открытки, а волосы у Джейн просто какого-то морковного цвета.
– Ладно, – сказала Антея. – Не будем критиковать друг друга, а лучше возьмём малыша и поспешим домой. Время обеденное.
Малыш как раз в это время открыл глаза. Он выглядел как обычно – Ягнёнок как Ягнёнок. И все почему-то очень этому обстоятельству обрадовались.
Антея первой подбежала к нему, протянув руки к маленькому братцу:
– Иди скорее на ручки, лапушка, – сказала она.
Малыш взглянул на неё с сомнением и сунул в рот перепачканный в песке большой палец.
– Ну иди же!
– Уходи, – твердо сказал Ягнёнок.
– Ну, тогда иди к своей Кисе, – предложила Джейн.
У малыша задрожали губки.
– Где моя Панти? – всхлипнул он. – Хотю к моей Панти.
– Ну-ка, парень, полезай ко мне на закорки! – предложил Роберт.
– Не, не, не! – зарыдал малыш.
Тут все поняли, что случилось нечто ужасное. Ребёнок их не узнаёт!
Они пригляделись друг к другу. Какое отчаяние! Вместо весёлых, добродушных, привычных, родных глаз на них глядели огромные, красивые и совершенно чужие глаза.
– Ну, ужас какой-то, – сказал Сирил. Он сделал попытку взять Ягнёнка на руки, но тот брыкался, царапался и кричал.
– Подумать только, надо будет заново заводить знакомство со своим братишкой! – сокрушался Сирил. – Чушь какая-то!
Не меньше часа ушло, пока они наконец уговорили малыша позволить этим незнакомцам нести его домой.
– Слава богу, дошли! – воскликнула Джейн, открывая железную калитку и покачиваясь от усталости.
Няня Марта стояла
– Вот, – сказала Джейн, – возьми малыша.
Марта выхватила ребёнка у неё из рук.
– Слава всевышнему, он цел и невредим! А где остальные? Вы-то кто такие будете?
– Да ведь это же мы, – отозвался Роберт.
– Что это за «мы»? Как вас дома называют?
– Да я же говорю, что это мы, только мы стали красавцами и красавицами, – пояснил Сирил. – Я – Сирил. А это – все остальные. Мы очень голодны. Пусти же нас поскорее в дом. И кончай валять дурака.
Марта никак не отреагировала на дерзости Сирила и постаралась захлопнуть дверь у него перед носом.
– Ну да, мы на себя непохожи, – попыталась убедить Марту Антея. – Я – Антея. Мы очень устали и хотим есть. Время обеда уже давно прошло.
– Ну вот и идите, откуда пришли, там и обедайте. А если наши ребята подговорили вас на эту дурацкую игру, так они хорошо за это получат, так им и передайте. Пусть знают, чего им ожидать.
И она захлопнула дверь. Сирил стал звонить и звонить в дверной звонок. Но никто не отзывался. Потом кухарка высунулась в окно спальни и сказала:
– Если вы сейчас же не уберётесь отсюда, я пойду в участок и приведу полицию.
И она с шумом затворила окно.
– Всё бесполезно! – вздохнула Антея. – Пошли отсюда, пока нас не посадили в тюрьму.
– Я думаю, мы опять станем такими, как были, после того, как солнце сядет, – с надеждой сказала Джейн.
– А вдруг мы обратимся в камни, как те мегатерии? – с дрожью в голосе произнесла Антея.
И она заплакала. А вслед за нею – и Джейн.
Мальчишки заметно побледнели. Время тянулось медленно. Рядом не было ни одного дома, где ребята могли бы попросить хоть корочку хлеба или стакан воды. Трижды они пытались упросить прислугу впустить их в дом и выслушать их рассказ. Всё тщетно. Тогда Роберт попробовал влезть в одно из окон, чтобы изнутри открыть дверь и впустить остальных в дом. Но дело кончилось тем, что Марта опрокинула на него кувшин воды из верхнего окна, прокричав:
– Пошёл прочь, ты, поганая етальянская обезьяна.
Что было делать? Они уселись рядком возле живой изгороди, спустив ноги в пересохшую канаву, в ожидании то ли своего превращения в окаменелости, то ли возвращения в свой прежний облик. Все старались не смотреть друг на друга. Голоса-то их оставались прежними, а вот вид! Они казались друг другу чужими, и лица их были так ослепительно красивы, что смотреть на них было противно.
– Я не верю, что мы окаменеем, – произнёс Роберт после долгого тоскливого молчания. – Он, этот Саммиэд, обещал завтра исполнить наше желание. А если мы превратимся в камень, то никакого завтра просто не будет.