Пятеро детей и оно
Шрифт:
Вдруг Ягнёнок заметил, что рядом находится что-то коричневое и пушистое.
– Кифа, кифа, кифа, – обрадовался он, протягивая ручонки к песчаной фее.
– Это не киса, – начала было объяснять Антея, но Саммиэд поспешно отскочил в сторону.
– Не позволяйте ему до меня дотрагиваться, он весь мокрый!
Действительно, Ягнёнок весь вымок, когда ему промывали глаза.
Шерсть у Саммиэда стала дыбом, он начал судорожно зарываться в песок и исчез. Ребята пометили это место камешками.
– Да, зря я это… – сказал Роберт. – Но теперь нам другого не остаётся, как вернуться домой.
Сирил сгрёб Ягнёнка в охапку, и они пошли в сторону дома. Дорога, по которой возили песок, вплотную подходила к большой проезжей дороге. В этом месте ребята остановились, чтобы пересадить Ягнёнка со спины Сирила на спину Роберта. В это время к ним приближался открытый экипаж. На козлах восседали кучер и ливрейный лакей, а в коляске ехала дама в белом платье, сплошь украшенном тонкими кружевами и красными бантиками, над собой она держала красно-белый зонтик, а на коленях у неё дремал белый пушистый пёсик. Улыбнувшись детям, она неожиданно потребовала, чтобы кучер остановился. Дама поманила к себе Сирила и, когда он подошёл, сказала:
– Какой прелестный малыш! Я бы желала взять его и усыновить. Вы думаете, его мама согласилась бы?
– Да ни за что на свете! – отрезала Антея.
– Но я вырастила бы его в роскоши! Я леди Читтенден. Вы наверняка видели мои фотографии в журналах. Меня называют красавицей. Но дело не в этом…
Она откинула дверцу коляски и спрыгнула на землю. На ней были необычайно красивые красные туфельки с серебряными пряжками.
– Дайте мне подержать его хоть одну минуточку, – попросила она.
Она выхватила Ягнёнка из рук Сирила как-то очень неловко, чувствовалось, что она совсем не умеет обращаться с детьми. И вдруг, не успели дети моргнуть глазом, как она вскочила в коляску и крикнула кучеру:
– Трогай!
Ягнёнок стал отчаянно вопить, а собачка отчаянно лаять. На кучера напало сомнение. Но дама прикрикнула на него строгим голосом:
– Я кому говорю, трогай!
И коляска тронулась с места. Ребята, как по команде, все разом ухватились сзади за край коляски и помчались следом. Коляска катилась, а за ней мелькали четыре пары ног.
Ягнёнок орал всё громче и громче, потом крики сделались всхлипами, и наконец он затих, видно, наплакавшись, уснул.
Четыре пары ног уж совсем отказывались служить, когда коляска наконец остановилась у ворот великолепного парка. Ребята притаились позади, а дама, сойдя на землю и поглядев на малыша, сказала:
– Лапочка… Он уснул. Я не стану его тревожить, – и, подойдя к привратнице, стала выговаривать ей за плохо подметённые дорожки.
Кучер и лакей спрыгнули с козел и уставились на спящего младенца.
– Славный мальчишечка, – сказал кучер, – хотел бы я, чтоб это был мой сынишка.
– Не-а, – сказал лакей. – Тебе такой не подойдёт. Слишком уж красавчик.
Кучер пропустил это замечание мимо ушей. Он продолжал:
– И чегой-то с ней приключилось? И своих ребятишек у ей нет, и чужих-то она не переваривает.
Дети обменялись тревожными взглядами.
– И вот чего я тебе скажу, – признался кучер. –
– Нетушки! – возразил лакей. – Мне он самому ох как глянулся. Я его себе возьму, и весь сказ.
– Заткнись, – рявкнул кучер. – На кой шут тебе ребёнок? Вот я – солидный женатый человек. Я знаю, как детей растят. И нечего тут растабаривать.
– Конечно, – поддразнил его лакей. – Тебе своих нехватка. Сколько их у тебя? Альфред, Альберт, Луиза Хелен, Беатрис и как их там ещё…
Кучер, не выдержав спора, дал лакею хорошую затрещину. Тот не остался в долгу. И тут поднялась настоящая драка. Оба тузили друг друга от души. Белый пёсик запрыгнул на козлы и залился отчаянным лаем. Сирил на согнутых ногах подобрался поближе к коляске со стороны, противоположной полю битвы. Он открыл дверцу. Двое мужиков, забыв обо всём, яростно лупили друг друга и поэтому ничего не заметили. Сирил тихонько взял на руки спящего малыша. Он понёс его к той тропинке, что вела в лес. Остальные на цыпочках, чтобы не шуметь, двинулись следом. Там, среди кустов орешника и дубового подлеска, забравшись в папоротниковые заросли, они затаились. Сначала до них доносились удивлённые мужские голоса, потом послышался разъярённый голос красно-белой дамы. И вот, наконец, послышался цокот копыт. Карета тронулась с места.
– Будь оно всё неладно! – проговорил Сирил, когда шум удаляющейся кареты стих. – Ведь и в самом деле теперь каждый хочет заполучить Ягнёнка! В этом нет никаких сомнений. Саммиэд снова нас надул. Какой же он гад! Ради бога, пошли скорее, отнесём ребёнка домой.
Они оглядели дорогу. Глянули направо. Глянули налево. На дороге никого не было. Набравшись храбрости, они двинулись в путь. Ягнёнок спал у Антеи на руках.
Однако новые приключения так и шли за ними по пятам. Неизвестно откуда появившийся парень с вязанкой хвороста на спине остановился, сбросил вязанку на землю и уставился на спящего Ягнёнка.
– Давайте я его понесу, – предложил он.
Но во второй раз Антея на эту удочку не попалась. Парень всё шёл за ними, никак не желая отстать.
– А это ты нюхал? – Роберт и Сирил поднесли к самому носу парня два кулака разом.
Только тогда он наконец отвязался. Потом их нагнала какая-то девчонка в переднике в синюю и белую клеточку. Она бежала за ними чуть ли не полмили, канюча и приставая с просьбами дать ей поиграть с прелестным бэби. От неё удалось отделаться, только пригрозив ей привязать её в лесу к дереву и оставить там на съедение медведям.
Они уже было подошли к самому дому, но тут случилось худшее из того, что происходило в этот день. За последним поворотом дороги они вдруг наткнулись на стоявшие рядом две повозки и шатёр: это цыганский табор расположился рядышком с дорогой на ночлег. Стайка чумазых ребятишек играла на самой дороге, двое мужчин валялись на траве и курили, а три женщины что-то полоскали в старой лейке без носика.
В одну секунду все: и мужчины, и женщины, и дети – окружили Антею с Ягнёнком на руках.
– Дайте мне его подержать на ручках, юная леди, – попросила одна из цыганок, смуглолицая, с рыжими волосами.