Пятеро из Рубежного Легиона. Том 2

Туманно-молочная стена застыла монолитной глыбой перед Северным рубежным постом. Небо прояснилось, и белоснежная громадина уже не казалась такой зловещей, как прежде. Солнечные лучи придали ей сказочный завораживающий блеск.

Многие из северян были убеждены, что это всего лишь временное природное явление вроде радуги. И вот-вот громадина бесследно испарится за считаные минуты, ровно так же, как она и появилась. Легионеры с любопытством разглядывали странную субстанцию,

высунувшись из окопов, толпясь на входе в ущелье, облепив со всех сторон деревянную вышку наблюдения.

И только Блюм, припомнив предупреждение Субботина, с разрастающимися с каждой секундой тревожными мыслями бросился к нему. Бывший капитан южан стоял столбом неподалеку от штабной палатки, куда его вели на допрос.

Но так и не довели.

Его конвоиры, вмиг позабыв об арестанте, тоже рванули посмотреть на диковинку. Однообразная повседневность, тянувшаяся целый месяц, уже всем бойцам порядком поднадоела.

А тут на тебе! Такое событие!

Оставшись один, Субботин с грустью подумал, что Боевой кулак обречен. Пальцы или сгинут в пузырях, или лишатся жизни по приказу Решателя. Пусть даже не сегодня, но это произойдет. Судьба славно потешилась над Боевым кулаком и загнала его в западню, из которой не выбраться.

И он не в силах помешать злому року.

Полное безразличие ко всему происходящему охватило его разум, освободив его от переживаний и напомнив о том, что свою задачу — привести всех оставшихся в живых в земную колонию — он все-таки выполнил. И, по сути, Боевой кулак, слепленный именно для этой цели, больше не имеет никаких прав на существование.

Как отдельная группа.

Как самостоятельное подразделение.

Погрузившись в себя до самых глубин, Субботин не сразу отреагировал на внешнее воздействие. Блюм нервно тряс его, ухватив за плечи и заглядывая в пустые глаза бывшего капитана южан.

— Да ответь мне, наконец! — злился северянин. — Ты об этой стене говорил? Это она уничтожила Южный пост?

— Она, — тяжело вздохнул Большой, неохотно возвращаясь в реальный мир. — С ней не совладать. Стрелять в нее — бесполезно. Ей все нипочем. Прячь легионеров, пока пузыри не появились.

Будто услыхав их разговор, белоснежная стена мгновенно ожила. И подтверждая предостережение Субботина, она опередила Блюма, бросившегося к своим беспечным наемникам.

На ее гладкой поверхности одновременно появились три выпуклости, через пару минут превратившиеся в двухметровые пузыри. Земляне тыкали пальцами в причудливые изменения странной субстанции и весело галдели, пока не раздались оглушительные хлопки.

Троих ротозеев выхватило невидимой силой, подбросило высоко вверх и утащило в зияющие дыры, оставшиеся от лопнувших пузырей.

На глазах изумленных северян дыры мгновенно затянулись, и молочная стена вернула свой первоначальный облик — ни трещины, ни пятнышка.

Подбежавший Блюм проорал во все горло:

— Всем в укрытие!

Но отдавать такой приказ «солдатам удачи» уже не было нужды — сразу же после пузырной атаки наемники бросились врассыпную. Те, кто мог здраво мыслить в этот момент — прыгали в ближайшие окопы или находили убежище за грудами валунов, а те, кого

до безумия обуял страх, неслись напрямик по открытой местности — лишь бы убежать подальше от непонятной и до жути пугающей угрозы.

Субботин, сравнивая северян со своими бойцами, хмыкнул, но не насмешливо, а с саднящей горечью.

С его легионерами.

Не сбежавшими от этой опасности.

Правда, и не уцелевшими.

Большой неторопливо побрел к арестантской палатке, где томились его товарищи. Охраны уже не было, но пальцы об этом не догадывались. Субботин чувствовал себя виноватым за то, что горстка выживших защитников Южного поста снова попала в ту же самую гибельную ситуацию.

И это он привел их сюда.

Язык не поворачивался сообщить им о появлении туманной стены, и, к его облегчению, этого не потребовалось.

— Мы знаем, что там творится, командир, — глухо сказал Безымянный. — Я улавливаю ее жуткие частоты. Мозги у меня от этого буквально взрываются. Но сейчас стало совсем тихо. Она исчезла? Так быстро?

— Она еще тут, — мрачно ответил Субботин. — Но снова застыла почему-то. Новые пузыри пока не появляются. — И спросил: — Что скажете о встрече с Решателем?

— Похоже, нам крышка, — отозвался Средний. — Он даже не выслушал нас толком.

По лицам остальных было понятно, что все придерживаются такого же мнения.

— Мысль у меня возникла давно уже и до сих пор не отпускает, — сказал Субботин, понимая, что пришло время поделиться с Боевым кулаком своими догадками относительно молочной стены. — Наверное, я просто вбил себе это в голову, потому что никак не могу смириться с разгромом Южного рубежного поста и гибелью личного состава. Но сейчас, в безвыходном для нас положении, надо рассматривать все варианты. Даже невозможные. Даже надуманные. Так вот, мне кажется, что белоснежная стена вполне может быть своеобразной формой портала. Ну, этой самой Пуповиной Вселенной. Вернее, ее блуждающей частью.

— А ведь и правда! — воскликнул Мизинец. — Мы же видели, что портал открывается по-разному. И перед этим постоянно что-то происходит: земля то проваливается, то наоборот. А тут — туман. Выходит, остальные бойцы с нашего поста не погибли, они сейчас где-то в других мирах! И…

— Ты, малой, шибко-то не обольщайся, — оборвал его Безымянный. — Хотя проверить, так ли это, надо. Все равно нам скоро подыхать. Решатель нас однозначно порешит. Теперь и неважно — здесь нам смерти дожидаться или самим ее искать. А чем черт не шутит, вдруг и впрямь портал это. Свалим отсюда подальше, если повезет. Я согласен.

— Эх, была не была! — поддержал Средний.

Указательный молча кивнул.

Пальцы выбрались наружу и уверенно направились к молочной стене, которая по-прежнему возвышалась над Северным рубежным постом и завораживающе сверкала, отражая всей своей необъятной поверхностью яркие лучи местного небесного светила.

Без помех, без единого слова или окрика Боевой кулак добрался до выхода из ущелья — немногочисленные легионеры, не покинувшие территорию поста, лишь с недоумением поглядывали на них, осторожно высунувшись из укрытий, и провожали их долгим внимательным взглядом.