Пятеро из Рубежного Легиона. Том 2
Шрифт:
Безымянный не удержался, сорвал под ногами несколько чахлых цветков и подманил одну из девиц, понадеявшись, что в вечернем сумраке, местные барышни становятся более сговорчивыми. Он протянул ей букетик. Она радостно схватила цветы, а раздолбай с еще большей радостью ухватил девицу за задницу…
Получив третью по счету пощечину за сегодня, хотя может уже и больше (кто же их считал?), связист недовольно подметил:
— Бабы любят сразу всё хватать и пробовать, а когда сразу хватают и пробуют их — они кочевряжатся! Завтра праздник обещают. Хочется верить, что хоть
Поутру, когда все только-только стали просыпаться, свежо выглядящий Мизинец уже сидел у потухшего костра с большой охапкой полевых цветов.
— К празднику готовишься? — рассмеялся Средний, потягиваясь. — Молодец, будь настойчивее.
— Настойчивость — фигня! — встрял Безымянный, наполовину приоткрыв глаза. — Можно настойчиво ходить следом за дамой с букетиком цветов и скромно молчать. И очень долго ходить… Да так настойчиво… А в результате — кукиш с маслом! А вот наглость позволит тебе быстро понять: оседлаешь барышню или нет!
— Действуй, малой, — подбодрил парня сапер, посмеиваясь. — Пока мы в таком чудесном месте зависаем, даже у тебя много шансов. Вот это мир! Вот это я понимаю! Бабы — одна краше другой!
И тут, словно в подтверждение слов Среднего, появилась внушительная толпа местных жительниц, и были они действительно одна краше другой.
Вернее, накрашенные одна больше другой.
Их волосы пестрели яркими насыщенными расцветками и отливали мягкими радужными оттенками. Густые пятна макияжа на их лицах походили на боевой раскрас. Легионеры невольно передернулись и напряглись, по инерции потянувшись к оружию.
Как именно местные женщины проводят праздники, земляне по легкомыслию своему не удосужились выяснить заранее.
Может, и тут им, представителям противоположного пола, отводится роль жертв в предполагаемых подношениях каким-нибудь колдовским сверхсуществам?
Но все обошлось.
Крашеные женщины прошли мимо, откровенно бросая игривые взгляды на легионеров. Земляне от удивления раскрыли рты: вчерашние скромницы за одну ночь превратились в распутных дьяволиц?!
А Брянгомир усмехнулся, пробубнив что-то о находчивости генов и запутанности природных алгоритмов размножения у организмов, разделяющихся по половым признакам.
Выскочившая откуда-то сбоку фурия с огненно рыжей гривой не на шутку переполошила легионеров. Они не сразу признали в ней вчерашнюю брюнетку Мырмому. Она лукаво взглянула на мужчин и поманила их за собой.
То, чему земляне стали свидетелями впоследствии — привело их одновременно и в замешательство, и в восторг.
Все женщины племени собрались у трех отдельно стоящих деревьев, возле которых разведчики встретили накануне первых из здешних обитательниц. Котлы с закопченными боками по-прежнему висели над грудами пепельных углей, оставшихся после потухших костров.
Возле этих котлов поселенки и сгрудились.
Мырмома подвела гостей поближе и предложила устроиться на траве и понаблюдать за предстоящим действом.
Вдруг,
Мизинец аж подскочил от неожиданности и тут же попытался ринуться к барышням, все еще сжимая в человеческой руке заготовленный заранее букетик.
Но его осадили старшие товарищи, а Безымянный доходчиво пояснил:
— Больше нам не надо за ними бегать. Видишь, они уже разделись и готовы ко всему. Теперь лучше всего сидеть и ждать, когда они сами к нам прибегут. Вот тогда и получим все, что захотим.
— Как же так? — усмехнулся Субботин, обращаясь к Мырмоме, но, не отрывая глаз от обнаженных барышень под деревьями. — Еще вчера для вас ничего не было важнее, чем соблюсти приличия, а сегодня — вон что происходит… И надо полагать, одним лишь оголением праздничные действа не обойдутся?
— Все это только на время праздника, потом наша жизнь вернется в привычное русло, — с серьезным видом пояснила фурия. — Приличное русло!
— Да ханжи вы и лицемерки! — хохотнул Средний. — Строите из себя не пойми кого! А как припрет — так вон как с голыми задницами скачете!
— Это жизнь, — сухо ответила Мырмома, быть может, даже слегка и обиделась.
Точно было непонятно, потому что она тотчас упорхнула к своим соплеменницам, и там такое началось!..
Земляне так не радовались и не тешили глаза со времен чучканских праздников.
Барышни извлекали пригоршнями со дна котлов сваренную из трав краску и старательно обмазывали ею друг дружку. И вскоре разноцветные обнаженные тела местных жительниц были повсюду: они исполняли дикие танцы под раскидистыми кронами деревьев; они с безумным видом бегали вокруг довольных легионеров и наперебой трясли перед землянами своими прелестями; они выстраивались в шеренгу и завывали ту самую заунывную песню.
И все это продолжалось до тех пор, пока из лесного массива, раскинувшегося недалече, не донеслось ответное громкое пение.
Тотчас голые барышни сбились в кучу и тесной безмолвной толпой, будто зачарованные доносившимися звуками, медленно побрели на зов леса.
Легионерам совсем не понравилось, что о них так просто позабыли и бросили их сидеть на траве. Земляне уже успели в своих фантазиях придумать себе такие умопомрачительные роли в грядущих праздничных действах, что любой бы им позавидовал. А тут вдруг аборигенки вмиг утратили к гостям всякий интерес.
Мужчины поспешно бросились следом и вытащили Мырмому из толпы «зомбированных» женщин.
— Отличный у вас праздник-проказник! — кричал ей в уши Безымянный. — А куда вы так навострились? У меня тут эрекция образовалась. Куда бы ее пристроить?
Но она словно и не слышала его.
А Мизинец сунул ей в руку свой букетик и приклеился глазами к ее голому телу. Мырмома и на это не обращала никакого внимания, видимо, считая, что краска ей вполне заменяет одежду. Хотя она ведь предупреждала, что во время праздника многое меняется, и очевидно, что меняются и женские мозги. Они воспринимают происходящее уже по-другому.