Пятиозерье
Шрифт:
Муж возвращается к женщине — от храма Князя Ста Имен. В шагах его нет больше усталости, плечи распрямились и стал он как будто даже выше ростом... Но больше всего изменились глаза — сияющие потоки огня, казалось, льются из них.
ОНА — и женщина — делает шаг навстречу. Навстречу мужчине и ЕМУ.
Шагают, протягивая руки.
5
"Надеюсь, что у них родится не простой ребенок..." - посылает ЕЙ мысль Князь, пока покинутые ИМИ двое приходят в себя — на зеленом, полный диковинных цветов лугу — и пытаются понять, чем стало произошедшее только что между ними: святотатством? или...
"Тройня,
И тут же мрачнеет:
«ТЕБЕ стоило разбудить меня раньше...»
«Я искал ТЕБЯ слишком долго, Фрейя... Много веков миновало в десятках Миров, которые я прошел на этом пути».
«Представляю, что творится ныне в тех Мирах...»
И тут же ОНА не представляет — но видит, видит сквозь Реальность — что там творится. Видит багровый Мир винторогих, видит семь других Миров Перекрестка... И — с особым чувством — смотрит на тот Мир, где провела годы и века в забытьи.
«Нам надо спешить, Князь!»
ОНИ спешат.
Вновь все вокруг смазалось, помутнело, стало полупрозрачным, и стремительно несется мимо — теперь в обратном порядке. Бирюзовая гладь моря — берег, усыпанный ослепительно белым песком — призрачные деревья леса — лента реки — опять лес — возделанные поля — строения и люди призрачного города... Нет! Над городом Князь замечает, что ОНА отстала — тут же поворачивает обратно. И видит...
...агонию крепости. Даже не крепости — лесной крепостицы. Два десятка домишек, обнесенных деревянным же полисадом, мирно стояли на неширокой прогалине, почти вплотную окруженной лесом. Стоят они и сейчас — но отнюдь не мирно. Пылают. Осады не было — внезапное нападение на рассвете, метко пущенные в караульных стрелы-срезни, заброшенные на полисад веревки с якорьками-кошками, вырезанная стража ворот и настежь распахнутые навстречу атакующим дубовые створки... Бой еще идет, захваченные врасплох жители еще пытаются сопротивляться на порогах своих домов, — но Князь Ста Имен видел достаточно битв, чтобы понять: все кончено. Обреченно защищающиеся люди уже мертвы. Хотя людьми их можно назвать с натяжкой — чуть другая физиология и анатомия; родственная, но все же иная ветвь эволюции. Атакующие — русобородые воины в начищенных островерхих шлемах — и не считают своих жертв за людей, ни с натяжкой, ни без таковой. Для них это мохнорылые лесные твари — и убивают их как животных. Всех поголовно, в общем, обычная для этого Мира история — причем в следующий раз палачи и жертвы могут поменяться местами. Князь недоумевает: что могло тут заинтересовать ЕЕ? Банальная стычка банальной войны рас... Потом ОН видит Дарящую — и то, что прервало ее путь...
...Саарги — так называют себя жители лесов, гибнущие от рук напавших, — плохие наездники. Их низкорослые, привычные к любому корму лошадки пригодны лишь распахивать небольшие делянки, укрытые на лесных полянах. И этот юноша-саарг держится в седле неуверенно — в седле громадного боевого коня. Судя по пятнам чужой крови на попоне, предыдущий владелец скакуна спешился не добровольно... Новый наездник бьет и бьет пятками в бока коня. За его спиной, вцепившись, прижавшись, — девушка. Конь переходит в галоп, несется между пылающими домами — к воротам, до сих пор распахнутым. Кучка воинов пытается преградить дорогу — и разлетается сбитыми кеглями. Конь с двумя седоками вырывается наружу — но они еще не спаслись. Потому что один из упавших поднимается на ноги. Вскидывает дальнобойный самострел, тщательно целится... Князь — он уже рядом с Дарящей — по положению оружия прекрасно видит траекторию полета стрелы. Выстрел будет беспощадный и меткий. Зазубренный наконечник пробьет сердце девушки и застрянет в позвоночнике юноши, сделав того калекой — даже если конь вынесет из бойни и кто-то придет на помощь...
Князь наблюдает, не сочувствуя ни одной из сторон, — наблюдает в основном
Дарящая посылает короткий импульс — за доли секунды до выстрела. Не стрелку и не оружию, — человеку, стояшему рядом. Молодому воину — шлем с того свалился, растрепанные светлые волосы запятнаны кровью. И он бьет снизу по самострелу. Стрела летит в небо.
Что за видение ОНА послала? — думает Князь Ста Имен. Заставила вспомнить — мать, сестру, возлюбленную, которой кто-то и когда-то может так же прицелиться в спину? Неважно... Потому что всё бесполезно. Потому что это всего лишь одна ушедшая в небо стрела и всего лишь две спасенные жизни... Капля в море.
А потом ОН делает странную вещь — не понимая до конца: зачем?
...Из сгустившихся за считанные секунды туч ударяют вертикальные потоки воды — буквально пригибающие к земле. Горящие дома гаснут. Ветер — дующий, кажется, со всех сторон — разметывает горелые бревна и валит с ног бойцов. Палисад рушится. Молнии бьют в землю, грохот рвет уши сражающимся — впрочем, они уже не сражаются, разбегаются кто куда сквозь вставшие стеной струи воды, спасаясь от гнева Громовержца...
«Зачем???» — Светлая безмерно удивлена.
Князь сам отчасти удивлен. Трудно — находясь в бестелесном облике — пожать плечами и виновато улыбнуться. Но Пронзающий делает именно это... И откуда-то — сквозь время и пространство — слышен рык Базарги. Зверь рычит одобрительно.
ЭПИЛОГ 2
Конец игры
10 августа, ближе к вечеру, ДОЛ «Варяг»
Гроза, похоже, так и не собралась.
Помехи потихоньку слабели, когда запищал вызов рации, — сквозь треск и вой с трудом, но прорвался голос капитана Дерина. Главное майор понял — армейцы подвезли наконец понтон и машины начали переправу. На подходе колонна разнокалиберных автобусов, спешно снятых с районных и областных линий.
«Отлично, — подумал майор, — максимум через полчаса начнем эвакуировать детей, но пассажиры этих автобусов попали крепко, домой доберутся не скоро...»
Майор еще не знал о двух группах туристов, немцах и финнах, высаженных торнадовцами из шикарных евроавтобусов с какой-то мстительной радостью, и призывавших сейчас на его, майора, голову все небесные кары и земные наказания, до приговора Гаагского трибунала включительно — особенно неистовствовали получившие по шее за пререкания и медлительность.
...Дерин не договорил, помехи вновь усилились, с большим трудом различались обрывки фраз: «...шишки из ГУВД...», «...андование операцией..», «... канов и с ним подполковник...»
— ...Что отряд спецназначения «Торнадо» подчиняется лишь Главному Управлению Исполнения Наказаний Министерства юстиции РФ, и они пробуют связаться с Управлени... — Голос капитана зазвучал неожиданно чисто, как будто он стоял с рацией за соседней сосной, но окончание фразы вновь утонуло в сплошных помехах.
Пускай пробуют, безучастно подумал майор. Пускай, со связью творится совершенно небывалое, полное впечатление, что в непосредственной близости разразилась локальная магнитная буря — только вот не бывает подобных бурь на столь малой площади, буря явление глобальное, из верхних слоев атмосферы и на сотни километров сразу...
Подбежал Кравец, коротко отрапортовал:
— Телевизионщики!
Примерно таким тоном и с таким выражением лица можно было сообщить об обнаружении в супружеской постели грязного и вонючего бомжа.
— Семь человек, — продолжал Кравец, — с двух телеканалов. С камерами, со всеми причиндалами. Говорят, что перешли речку вброд и перевалили вон ту гряду — километров пять пешком сделали, падальщики...
— Та-а-а-ак, — нехорошо протянул майор, угол рта приподнялся в зловещей усмешке. — Оружие оставить, чеченки натянуть и отмудохать их как следует. И в подвал, чтоб ничего не увидели. Причиндалы ихние — в озеро.