Пятнадцать ножевых 4
Шрифт:
Блин, да этому товарищу только в кино сниматься! Натуральный адвокат, не спутать! Высокий, худой, очки в старомодной роговой оправе, галстук, будто вросший уже в организм, кожаный портфель, явно перешедший ему в наследство от дедушки, но очень дорогой с виду. Не советский человек. Хорошо, что Пилипчук не видит, как он пришел. Наверное, сразу бы позвонила в приемную КГБ, срочно сообщить о шпионаже. Ну да, я же носитель страшных государственных секретов, знаю какое давление у Суслова. Не по сезону, конечно, дядечка одет: туфельки для похода от машины до подъезда, шляпа фетровая не для наших зимних
Мне была вручена визитка, строгая и минималистичная, никаких гербов и финтифлюшек. Маркус Старовецки, юрист. Телефон и адрес. Объяснил товарищу концепцию комнатных тапочек, и швейцарец совершенно невозмутимо переобулся, не выпуская из рук портфеля. Прошли в ту комнату, которая служила у нас гостиной и я на правах гостеприимного хозяина предложил согревающие напитки. Хорошо, герр выбрал черный чай, потому что больше ничего у нас дома не было. Растворимый дрянной порошок, по недоразумению называющийся кофе, я сам не пью и другим не предлагаю.
Приперся Кузьма, посмотреть, кто этот чужак, посмевший вторгнуться на его территорию. Лицо юриста расцвело в улыбке и он забормотал «миц-миц-миц». Вот они, предатели, сразу видны стали! Негодяй, не дававшийся в руки частым гостям, включая Симу и Давида, который в общем-то, был крестным отцом рыжей сволочи, подошел к иноземному гостю и потерся о его ногу. И погладить себя дал! Осталось только на колени запрыгнуть! Теперь точно к ветеринару отвезу!
После чая с сушками я наконец-то узнал, в чем суть визита. И понял, как мне повезло с Паульсеном. Потому что Фредерик подумал о том, что напрочь у меня из головы вылетело. Всю жизнь я полагался на бухгалтерию, которая высчитывала у меня из зарплаты тринадцать процентов НДФЛ. Остальные мои знания о налогообложении сводились к тому, что дело это сложное и при уплате всего можно остаться без штанов.
Мне в доступных для моего понимания выражениях довели, что таких идиотов как я, земля еще не видела и только столь юный возраст и страна происхождения могут хоть немного простить столь непроходимую глупость. Ибо я не подумал о налогах ровным счетом ничего. И не дал поручений герру Паульсену в этой области. Пришлось умным ребятам самим подумать за учащегося коррекционной школы.
Короче, я подписал до хренища бумаг. По каждой мне было дано объяснение — что, зачем, и сколько раз. И не просто «это доверенность», а с разжевыванием каждого пункта. Мозг у меня кипел от необходимости переводить всю эту белиберду с английского, но Старовецки был терпелив как католический святой, и не уставал повторять формулировки до тех пор, пока до меня не доходило. Я уже с опаской поглядывал на кажущийся бездонным портфель, рождавший в своих недрах очередные бланки.
Мне казалось, что это будет длиться вечно. Успокаивала мысль, что все мои денежки при минимуме стараний Паульсен мог заграбастать и так. Как раз это Маркус мне объяснил с самого начала. Советский гражданин, подпольно открывший счет за границей — а я бы даже рыпнуться не мог, любое обращение в правоохранительные органы автоматически значило бы тюремный срок. И здесь, и там. В Союзе — за валюту, на Западе — за налоги. Оставалось
А я-то мнил себя акулой бизнеса! Как бы не так! Было немного обидно, но самую малость. Главное, что закончилось все хорошо. И я выяснил, что могу положиться на людей, с которыми работаю. А это намного дороже денег.
Я предложил отвезти герра Маркуса куда ему надо, но юрист категорически отказался. Погладил на прощание Кузьму и ступил на порог.
— О, меня встречают! — сказала Аня, выходя из лифта, и тут же замолчала, увидев постороннего.
— Мадам? — приподнял шляпу в приветствии Старовецки.
— Мадемуазель, — автоматически поправила его моя подруга.
— Энтшульдиген зи битте, — извинился швейцарец и очень ловко втиснулся в начавший закрываться лифт.
— Кто это был? — спросила Аня, когда мы оказались дома.
— Считай, что ты не видела никого, — ответил я, внутренне готовясь к борьбе с женским любопытством.
— Хорошо, — неожиданно легко согласилась подруга, целуя меня в губы. — Чайник тогда ставь, я замерзла как собака!
Золото мне досталось, а не невеста! Штучный товар!
— Представляешь, что учудил Симкин кот? — спросила Аня, когда я налил ей чаю, воспользовавшись оставшейся от гостя заварки.
— Что?
Как оказалось, у родителей Аниной сестры дома тоже проживал персидский кот. Который очень бережно относился к собственной персоне. Позволял трогать и брать себя только в белоснежных, накрахмаленных перчатках и по предварительной записи. А тут приехали родственники с двумя реактивными пацанами, которые начали таскать усатого туда-сюда, плюя с высокой башни на родословную и семейные обычаи.
— Так вот Кекс...
— Кекс?! — засмеялся я — Вот ни разу не аристократическая кличка.
— Что бы ты в них понимал! Мне дальше рассказывать?
— Внимаю!
— Короче, я в гости заезжала — смотрю Кекс трется о ковер как сумасшедший. Тут влетает племянник, пытается схватить кошака и знаешь что?
— Что?
— Его бьет током! Представляешь?!
Я представил себе это мурлыкающий электрогенератор и заржал. Физика. Бессердечная ты сука.
Пришел на работу, никого не трогаю, и тут вызывают меня к Дыбе. Что там главному врачу потребовалось от рядового фельдшера? Ума не приложу. Точки соприкосновения не найти никак. Сегодня Екатерина Тимофеевна была серьезна и собрана. Чем-то встревожена, совсем немного. Но меня то волнует мало. Пусть говорит, чего хотела, и я пойду. У меня там чай стынет, между прочим.
Но руководительница не торопилась открыть тайну нашей встречи. Кивнула на стул, и кому-то позвонила по местной линии. Сказала только: «Ждем» и отбой сразу. Лаконичненько. Что меня ждет? Награждать вряд ли будут, ругать вроде не за что. А чего думать? Вот они, гости дорогие. Те самые, про которых Осип Эмильевич говорил, что ждет их всю ночь напролет. Товарищ Викулов, Антон Герасимович. парень из первого отдела, и коллега его, намного моложе, но тоже с лицом, сильно отбивающим желание рассказывать в его присутствии политические анекдоты.