Пятница 13-ое
Шрифт:
Лицо Вика исказила гримаса ненависти. Он размахнулся, и тяжелый топор обрушился на шоколадку.
— Ну ладно, ладно, Вик, — растерянно проговорил Джой, — если ты так ко мне относишься, то я… я… я вообще думаю, что ты просто сумасшедший.
Джой развернулся и сделал шаг от Вика. Тот с искаженным от злобы лицом, со страшным криком взмахнул топором, и тяжелое лезвие обрушилось на спину толстяка Джоя.
Тот, раскинув руки, рухнул на землю.
А Вик выдернул топор и нанес еще один удар, потом еще один и еще. Он исступленно
Роби и Лари дико закричали, увидев всю эту картину. Задрожав от страха, они бросились к дому.
На крыльцо уже выбегал доктор Лютер и Тэм Робинсон.
И вновь во двор лечебницы вернулась полицейская машина и машина скорой помощи из Детройта. Полицейский говорил по рации.
— Да, да. Произошло убийство. Убит один из пациентов клиники. Да, убийство. Есть труп. Ты посмотри на компьютере. У нас есть что-нибудь на Вика Тэда. Посмотри, пожалуйста, повнимательнее, есть ли что-нибудь на него. Да, досье посмотри. — Говорил полицейский, обращаясь в центральное управление.
А Вик в это время в наручниках сидел в полицейской машине на заднем сиденье. Его лицо было непроницаемо. И только изредка самодовольная улыбка искажала его гримасой ненависти ко всем окружающим.
Шериф стоял рядом с доктором Лютером. Рядом с ними на траве лежал прикрытый белой простыней труп Джоя. На простыне уже проступило несколько крупных кровавых пятен.
— Мы можем кого-нибудь известить? — поинтересовался шериф.
— Насколько я знаю, близких родственников у него нет. Он сирота. — Ответил доктор Лютер, бросив короткий взгляд на простыню с пятнами крови.
— У каждого человека должны быть отец, или по крайней мере, мать, — возразил шериф.
— Я смотрел его историю болезни, — сказал доктор Лютер, — мать у него была, но она умерла несколько лет назад.
— А отец? — спросил шериф.
— Отец у него когда-то был, но с матерью они разошлись уже давно, когда Джой был еще ребенком. А потом отца лишили родительских прав. Так что, ни адреса отца Джоя, ни каких других координат у меня нет. Я даже не знаю его имени.
Шериф пожал плечами.
— Ну ладно, и в самом деле, будем считать его круглым сиротой. Так что о теле позаботятся сами ребята.
— Так, что у нас здесь, — к телу, накрытому простыней, подошли двое полицейских в белых форменных рубашках с короткими рукавами.
Один из полицейских присел на корточки возле тела. Его тупое, побитое оспой лицо, ничего не выражало. Он, не колеблясь, откинул простыню, и страшное зрелище парализовало всех окружающих.
На носилках лежало не тело. Это были наспех собранные вместе куски рук, ног, отрезанная голова, изуродованный торс.
Полицейский молча надул шар из жевательной резинки, и тот громко лопнул. Его напарник, Рой, изумленно смотрел на изуродованные останки. На его лице читался ужас. Рой схватился за живот, и опустился на
— Ну что, Рой, — сказал ему напарник, — не медли, ручки боишься испачкать?! Не нужно было тогда в полицию идти.
Рой, борясь со своими чувствами, медленно приблизился к останкам, еще какое-то время смотрел на них, а потом медленно, как бы прощаясь с Джоем, натянул на него окровавленную простыню.
Девушки из числа пациенток молча стояли в метрах десяти от носилок. Белокурая Лари опустилась на колени и, нервно перебирая пальцами, читала молитву.
Наконец, снова отозвалась рация в машине шерифа.
Мэт подошел к ней и начал слушать сообщение из центрального управления полиции.
— Знаешь что, Мэт, — говорил ему полицейский-диспетчер, на этого Вика в нашей картотеке ничего нет. Я запрашивал центральное управление, но там тоже ничего нет. Это явно обыкновенный псих, никакого криминального прошлого. Это не наше дело связываться с ним. Передай его санитарам из Детройта, и пусть они завезут его в закрытую психушку. Тюрьма не для этого парня. Не хватало нам еще заниматься сумасшедшими.
Шериф подтолкнул Вика в спину.
— Иди, парень, в ту машину. — Он показал ему на длинный пикап скорой помощи.
Мощные санитары подхватили закованного в наручники Вика и посадили в свою машину.
На ночной дороге, невдалеке от лечебницы доктора Лютера, сломался голубой форд, в котором ехало двое ребят. Они, бранясь и ругаясь друг на друга, пытались завести машину, но двигатель не включался, чихал и мгновенно замолкал.
— Ну, Пит, — сказал парень, сидящий за рулем, — давай выбирайся и чини машину. Мы же не можем здесь всю ночь торчать.
Пит обошел машину и поднял капот.
— Мать твою! Ничего не видно! Да я еще в этом ничего не понимаю. Ты, скотина, вечно все ломаешь, так что, оторви свою задницу от мягкого сиденья и чини сам.
Парень, сидящий в кабине, самодовольно улыбнулся. Пит взял в руки гаечный ключ и попытался починить мотор. Посыпались искры. Пит бросил ключ и отскочил от открытого капота.
— У черт! Сам сломал, сам и делай! Я ничего в этом дерьме не понимаю! Ты понял?!
Джими в это время включил сирену. Испуганный Пит отпрянул еще дальше от автомобиля. Джими начал истошно хохотать, довольный своей шуткой.
— Ты что, Пит, боишься темноты? У тебя что, мурашки бегают по спине от рассказа про этого психа из лечебницы? Да, парень? Так ты что, совсем струхнул?
Пит замахал руками.
— Да пошли вы к черту со своими рассказами! Выбирайся из машины и чини, а то мы здесь всю ночь проторчим!
Джими выбрался из машины. И Пит думал, что его друг займется мотором, и может быть даже сумеет отремонтировать машину, и им не придется торчать на этой лесной дороге всю ночь. Но Джими похлопал своего друга по плечу и сказал: