Пятница, тринадцатое
Шрифт:
— Сначала змея, потом вот это, — тихо начала причитать Милена. — Хотели отдохнуть как люди, а тут одна напасть за другой.
Решительно подойдя к окну, я отодвинула занавеску и распахнула раму.
— Гайка, — сказала я, с трудом подавляя зевоту. — Обычная гайка.
— То есть?
— Ну вон, видите, — указала я пальцем на предмет, подвешенный на веревочке в правом верхнем углу окна. — Висит себе на ниточке, ее ветром колышет, вот она и стучит в стекло.
— Не вижу, — по-прежнему настороженно
— Дайте-ка мне стул! — попросила я. — И подержите за спинку. Да не меня!
Я вскарабкалась на подоконник и сорвала гайку вместе с веревкой с гвоздика.
— Вот, извольте убедиться своими глазами, — протянула я свой трофей Милене.
— Да кто ж это удумал?
— Думаю, что вам стоит поговорить с родителями Славика, — широко зевнула я. — Он запросто мог бы дотянуться досюда с балкона их номера.
Решив, что на этом моя помощь исчерпана, я направилась к двери.
— А Сема? — раздался мне в спину вопрос. — Где же Сема?
— Я не нанималась в сторожа к вашему мужу, — вздохнула я. — Впрочем, можете постучать в номер к Антонине Платоновне Меньшиковой, я слышала, как там недавно хлопнула дверь. Рискнете?
— Ох! — всплеснула руками Милена. — Да как такое возможно?
— Запросто, — заверила я ее не без злобы. — Ну все, я пошла.
— Нет-нет, постойте, и я с вами, — заторопилась Милена.
Может быть, и не стоило вот так ни за грош «сдавать» Сему Волкова, но я была зла на то, что прервали мой сон — так пусть же не только меня разбудят этой ночью. В конце концов, не стоит изменять жене так нагло, даже и по пьяной лавочке.
Даже и «новым русским». Впрочем… была тут какая-то загвоздка.
Ну никак, просто никак не тянула Милена Волкова на жену «нового русского». Баба как баба, сердечная и глуповатая, если говорить откровенно.
Я оказалась права.
Сема Волков действительно был в номере у Меньшиковой. Не знаю, чем они там занимались с Антониной Платоновной, но Милена, проявив изрядную настойчивость, выудила супруга прямо из ее кровати.
Сначала она долго стучала, с каждым разом все настойчивее и настойчивее, пока Меньшикова не подошла наконец к двери.
Я уже улеглась в постель, но звуковой фон в коридоре не давал мне заснуть, и я поневоле слышала все происходящее на площадке.
— Мой у тебя? — решительно вопрошала Милена. — Говори как есть!
— Кто там? — в третий раз осведомлялась Меньшикова. — Вы знаете, который сейчас час?!
— Открывай, а то дверь сломаю! — грозила ей Милена. — Весь пансионат перебужу!
И Антонина Платоновна сдалась. Судя по торжествующему восклицанию Милены, Сема действительно был у Меньшиковой, и теперь Милена имела полное моральное право устраивать скандал.
Судя по доносящимся до меня звукам, Милена предпочла перенести разбираловку на дневное время, а покамест,
Как ей это удалось — одному богу ведомо. Ведь грузный и рыхлый Сема весил как минимум в два раза больше своей жены.
Наверное, включились специальные резервы ее организма, которые и помогли Милене осилить поднятие и перемещение такой громоздкой тяжести.
Хотя не исключено, что Волкова делала это не в первый раз и просто привыкла.
При этом Милена еще и умудрялась по дороге отчитывать мужа за «блядство», как она выражалась, хотя в ответ ей раздавалось лишь нечленораздельное глухое мычание — Милена могла бы не тратить свой пыл понапрасну, Сема все равно сейчас был неадекватен и не смог бы сказать ни слова в свое оправдание.
Впрочем, я с трудом представляю себе, что такой тип, как Сема Волков, стал бы оправдываться или что-то объяснять своей жене…
На какое-то время снова воцарилась тишина. Впрочем, изредка сквозь сон — теперь уже не такой глубокий — я слышала, как скрипят двери.
Наверное, еще кто-то бродил по этажам, где-то внизу. Но я уже не в состоянии была различить, где именно. Да не очень-то и хотелось.
Как ни странно, мне в очередной раз приснился все тот же сон — как будто крутили во сне одну и ту же киноленту, которую я уже знала наизусть.
Дорога. Камни, падающие с неба. Жильцы первого корпуса, прикрывающие головы руками. Кто-то отсутствующий. И ощущение неминуемой катастрофы.
Глава 6
Понедельник, 16 сентября
Утром я поднялась около семи, сделала зарядку, приняла душ и, накинув спортивный костюм, отправилась на воздушные и водные процедуры — пробежку и купанье. Обжигаясь холодной водой озера, я откровенно кайфовала — кругом небо, деревья, ни одного человека, благодать, да и только. А ведь для кого-то понедельник — начало новой тяжелой рабочей недели!
Я вернулась в корпус бодрая и умиротворенная. Заказав в баре чашечку кофе, я вдруг заметила в глубине полутемной столовой плачущую Милену.
Пока я раздумывала, стоит ли подходить к ней, узнавать, в чем дело, и утешать, я заметила еще одну деталь, которая мигом сбила меня с оптимистического утреннего настроя, — кругом стояла тишина.
Тишина бывает разной — спокойной, тревожной и роковой. То ощущение, которое я сразу же «схватила», сидя на высокой табуретке возле стойки бара, относилось к третьей разновидности.
Так бывает тихо, когда в доме находится мертвый человек. Я повернулась к бармену и спросила у него, что произошло, и он поведал мне, что сегодня ночью скончался один из постояльцев.