Пятничная я. Умереть, чтобы жить
Шрифт:
— А мышью? — спросил черт и подло захихикал. — Мышью пойдешь?
Янис-Эль вздохнула, развела руками… и кивнула.
Глава 40
— Так ты пропустишь все самое интересное, — сказал кто-то и подхватил Янис-Эль под пузцо.
Сытое пузцо. Янис-Эль вздохнула и в который раз попыталась убедить себя, что жить мышью не так и плохо. По крайней мере, с едой точно проблем никаких. А теперь вот и покататься взяли.
Ветер раздувал Янис-Эль воинственно встопорщенные усы, далеко внизу бликовала в свете местной луны извилистая лента реки, а значительно ближе,
Вот гигант заложил крутой вираж, и Янис-Эль увидела, что дракон тут не один. Еще один зверь — такой же черный и громадный — кружил над каким-то большим каменным строением, увлеченно поливая его огнем. Замок горел и содрогался.
— Так он спалит все до головешек, — тревожно сказала светловолосая, на руках у которой и устроилась Янис-Эль. — Вот ведь разошелся. Неопытный еще… Нет, я не спорю, Кин. Это понятно, что опыт — дело наживное. Но сейчас-то! Надо бы его как-то придержать, что ли…
«Я бы смогла, — бравируя и немного потешаясь над собой — такой сильной и огромной — подумала Янис-Эль. — Практика показала, что с драконами у меня разговор короткий. Боятся они меня. Я ведь, ежли что, покусаю».
Замок уже был совсем близко и, соответственно, второй дракон тоже.
— Он один! — еще более тревожно воскликнула светловолосая. — Кин, он один! Без Тэйи! Вот беда-то! Что будем делать? Как его вернуть обратно? Как остановить? Вот горе…
Дракон рыкнул коротко и буквально рухнул на спину своему товарищу, сбивая его на скалы у подножия сожженного замка. Второй зверь попытался извернуться, хотел контратаковать, но тот, что напал на него; тот, на спине которого и сидели Янис-Эль и светловолосая девушка, явно был опытнее и сильнее. В итоге через несколько минут второй дракон уже был им подмят под себя, а громадная челюсть первого сомкнулась на шее бедолаги.
— Как же так? Нет! Не надо! — запищала Янис-Эль.
Ей вдруг стало нестерпимо жаль непутевого зверя, который что-то, как видно, сделал не так. Вывернувшись из руки светловолосой, Янис-Эль помчалась по шее своего верхового дракона к страшной голове, пробежала мимо изумленно скосившегося на нее громадного глаза и спрыгнула на побежденного им зверя. Короткие мышиные лапки оскальзывались на гладкой, отливавшей кобальтовой синевой чешуе, но Янис-Эль упорно мчалась вперед — к голове второго дракона. И добежала, изо всех сил притормозив уже на морде, прямо на покрытом костяными наростами носу. Дыхание сбилось, мелкое сердечко заходилось барабанной дробью. Янис-Эль присела на задние лапки, разевая рот… и вдруг увидела отражение самой себя в медленно расширяющихся зрачках дракона.
— Ррраааа! — взвыл дракон.
— Мамочки, — пискнула Янис-Эль и полетела вниз.
И ведь убилась бы, если бы не заботливые руки светловолосой, которая в очередной раз умудрилась как-то ее поймать.
— Ух ты! — сказала ее спасительница и улыбнулась от уха до уха.
— А ты говоришь — как возвращать, — сказал здоровенный мужик с длинной черной
— Вставай, а то все самое ценное застудишь. Не прериаль месяц, чай, на дворе.
Голый застонал, плечи его — мощные и широкие — напряглись, руки уперлись в камень под ним, поднимая крупное тело, и он повернул голову. Глаза его — черные, как у первого мужика, но откровенно перепуганные — зашарили вокруг и остановились на Янис-Эль, которая по-прежнему с удобством сидела в ладонях светловолосой.
— О господи! — сказал голый и вдруг сел, обхватил руками согнутые колени. — Господи Исусе Христе!
Янис-Эль натопырила уши. Какой-такой Иисус Христос в этом драконьем мире? Или мир уже совсем другой, а Янис-Эль этого просто не поняла? Но если так, то придется признать, что и сидевший на земле голяком пресветлый лир Бьюрефельт — а это был именно он! — каким-то образом перенесся вместе с ней.
— Уберите ее с глаз моих, — король вновь глянул на Янис-Эль и отвернулся. — Господи, как же я…
— Ты неблагодарная скотина, Лир, — сказала светловолосая и шагнула ближе. — Она тебя спасла и вообще, а ты… Посмотри, какая она славная, усатенькая. И хвостик у нее…
Светловолосая протянула Янис-Эль прямо к носу короля, и тот предсказуемо шарахнулся, отъехав в сторону по камням прямо на голой заднице.
— Прекрати, Рей, — вмешался тот здоровяк, который, судя по всему, еще десять минут назад был драконом по имени Кин. — Он сейчас обратно со страху в дракона перекинется, и все заново придется начинать. Ничего. Привыкнет постепенно. Мы ему Янис-Эль отдадим и…
— Янис-Эль? — король поднял голову. — О какой Янис-Эль речь?
— Вот об этой, — сказала Рей и вновь протянула пресветлому лиру руку с сидевшей на ней насупившейся мышью.
Тот скривился, но биться в истерике и ударяться в бегство уже не стал, а, напротив, поднялся на ноги и даже шагнул ближе. Рей осмотрела его с видимым удовольствием, а после повернула голову к Кину.
— Вы просто как родные братья. Одинаково здоровые… Везде.
Черные прямые брови Кина сошлись на переносице, а взгляд стал тяжелым. Торопливо содрав с себя куртку, он швырнул ее королю:
— Прикройся. А то развесил, понимаешь.
— Я не нарочно, — огрызнулся пресветлый лир Бьюрефельт и обмотал бедра доставшейся одежкой, скрыв от заинтересованных взглядов Янис-Эль и Рей свою весьма выразительную наготу. — Из-за этой вот, — он указал подбородком в сторону мыши, — голяком из кровати и выскочил. Почему вы ее назвали Янис-Эль?
— Потому что она Янис-Эль и есть, — немного обиженно отозвалась Рей.
— Та, которая?..
— Ага.
— А почему она?..
— В реинкарнацию веришь? Нет? А зря. Потому что именно она-то с ней и приключилась.
— С чего бы?
— Так доконали меня эти ваши заговорщики, — злобно пропищала Янис-Эль и окрысилась на короля, скаля мелкие частые зубки. — Развели, понимаешь, гадючник. Под каждым кустом по гаду. И все на мою бедную голову.
— Мало того, что мышь, так еще и говорящая… А-фи-геть… — пресветлый лир вздохнул, покачал головой, потом энергично потер руками лицо, встряхнулся, собрался, передернулся и, наконец, обхватил себя за плечи.
— Пошли, что ли, внутрь, а то и правда что-то свежоповато здесь. Там и расскажете остальное.