Пятое правило василиска
Шрифт:
Ариза медленно и осторожно продвигалась вперед, пристально вглядываясь в просветы между деревьями. Пока рано подавать сигнал студентам, что все обошлось, но аспирантка уже готова была сложить руки над головой в жесте «Безопасно». Безопасно, значит, можно покидать укрытие.
«Мы справились», — подумала она.
И в этот миг мощная сила подкинула Аризу в воздух, перевернула, ударила спиной о дерево. Девушка упала, попыталась встать, но поняла, что не чувствует ног. В метре от нее, на груде прелой листвы, лежало порванное сапфировое
Ариза тряхнула головой, приходя в себя. Ожерелье потом, сначала хэртон. Подняла лицо, отыскивая опасного врага взглядом, а он был здесь, стоял в нескольких шагах от своей жертвы, ожидая, пока та перестанет бороться.
— Ну уж нет! — крикнула Ариза. — Нет!
Цепляясь за ствол дерева, она медленно поднялась и встала на ноги, держась на одном усилии воли.
— Иди сюда, — прошипела она, непроизвольно переходя на язык василисков и вплетая в обычные слова приказ подчинения. — Реус-ста рес-с…
Хэртон нехотя сделал шаг, другой, не в силах бороться с заклятием.
— Рес-с… Рес-с…
Тварь взвыла, тщетно пытаясь выпутаться из магической сети, накинутой Аризой. Еще шаг… И хэртон навечно застыл каменным истуканом.
Ариза же упала, потеряв последние силы. Она понимала, что дело плохо, совсем плохо. Лишь сейчас она заметила, что тварь не только подбросила ее, но и проткнула насквозь. У Аризы оставались, возможно, последние минуты жизни, и она снова продолжила путь к ожерелью. Двигалась сантиметр за сантиметром, медленно, но упорно. И в конце концов зажала сапфиры в ладони.
Как сквозь слой ваты, она слышала крики — к ней на помощь торопились студенты. Живые! Все живые! Это главное.
— Ариза! Ариза! — звали они.
Кто-то рыдал навзрыд, кажется, бедняжка Нетти.
Ариза перевернулась на спину, глядя, как над головой раскрывает свои объятия небо. Сегодня оно было голубое-голубое, каким бывает только летом, но не в конце осени. Такое же голубое, как сапфиры в ее ожерелье.
— Стейн… — прошептала Ариза. — Мой Стейн…
Мой Стейн…
Так вот какими были ее последние слова.
Эмилия заворочалась, силясь проснуться, но сон держал крепко и не отпускал. На какой-то миг нимфе померещилось, что теплая ладонь погладила ее по щеке, мокрой от слез. Неужели она плакала? (204cd)
Кем бы ни была Ариза для Стейна, Эмилия понимала, почему он любил ее. Как ее можно было не любить, такую отчаянно смелую, такую самоотверженную…
— Стейн… — прошептала Милли, но даже не смогла открыть глаза.
— Спи, Эмилия. Завтра. Все завтра.
15
Обычно
— Стейн!
Стейн сидел на полу у кровати, примостив голову на край подушки. Услышав голос Эмилии, он моментально вскочил на ноги.
— Все хорошо. Это сон, только сон, — сказал василиск неожиданно мягко, что ему вообще-то было несвойственно: видно, думал, что Милли перепугалась до смерти. — Он закончился и больше не повторится.
Но Эмилия испугалась лишь отчасти, сильнее страха было чувство несправедливости и потери.
— Мне так жаль, Стейн, — прошептала она. — Так ужасно жаль ее.
Стейн ничего не ответил, но лицо его затвердело. Он словно захлопнулся в скорлупе. Да он и не покидал ее никогда. Милли вдруг поняла, что вся его холодность и безразличие на самом деле защитная броня, которую он надел на себя давным-давно. Вот бы разрушить ее и увидеть настоящего Стейна.
«Не прячься от меня! — хотелось крикнуть Эмилии. — Я все понимаю, правда. Я буду рядом. Я не подведу».
И на долю секунды ее красноречивый взгляд как будто поколебал каменную уверенность Стейна, но потом он посмотрел на стену, на лист бумаги, исписанный символами, и все эмоции на лице снова погасли.
— Ты все видела?
— Да. Все от начала до конца.
Василиск явно боролся с искушением, чтобы не начать расспрашивать о подробностях последнего боя бесстрашной Аризы, но Эмилия твердо решила не рассказывать. Изменить все равно ничего нельзя. Стейн тряхнул головой, вероятно, подумав о том же.
— Мне нужно знать ее последние слова.
Милли вздохнула.
— Ее слова…
Стейн, не выдержав, стиснул ее плечи.
— Ну же, Эмилия! Скажи мне!
Глаза у него стали зелеными, точно сверкающие драгоценные камни, зрачок вытянулся, сделался змеиным. Но Милли больше не боялась. Не понимая, что творит, нимфа погладила василиска по щеке. Кажется, просто хотела утешить, подарить капельку тепла. Стейн, зарычав, отстранился. У Милли сжалось сердце. Чего она лезет, правда, со своим участием? Сразу было понятно, что нимфа нужна Стейну лишь как временная напарница.
— Она сказала: «Мой Стейн».
Василиск отшатнулся и побледнел.
— Это неправда, — прошипел он. — Если ты думаешь, что мне станет легче от того, что в последние секунды жизни она говорила обо мне…
— Это правда! — крикнула Эмилия, не дав договорить. — Чистая правда! Можешь не верить!
Стейн резко поднялся и отошел к листу с заклятием. Долго стоял неподвижно, глядя на него, потом взял перо и чернила, что давно приготовленные ждали на тумбочке рядом, и быстро начертил несколько линий. Милли не знала языка василисков, но нетрудно было догадаться, что он написал свое имя.