Пятое Правило Волшебника, или Дух Огня
Шрифт:
Разумеется, Тереза пришла от этой новости в такой восторг, что чуть было не сорвала с него одежду, чтобы прямо на месте отдаться ему. Но Далтон знал: меньшего она от него и не ждала.
Если кто и разделял его честолюбивые мечты, так это Тереза.
– Ах, Далтон, не расскажешь ли мне, кто из нобилей будет на пиру? Я умираю от любопытства.
Далтон снова зевнул и потянулся. Он знал, что жена плетет собственную паутину.
– Скучные нобили.
– Но министр там будет?
– Да.
– Дурачок ты, он-то ведь совсем не скучный! И я познакомилась с некоторыми женщинами, женами живущих в поместье помощников министра. Все они весьма
– Тэсс, солнышко, – улыбнулся он, – ты и мертвеца вдохновишь ради тебя сделать карьеру.
Тереза подмигнула и исчезла в комнате.
– Тут для тебя под дверь просунули несколько сообщений, – продолжила она из соседней комнаты. – Лежат в секретере.
Стоявший в углу элегантный секретер сиял, как темный драгоценный камень. Сделанный из полированного ильма, он был инкрустирован мореным кленом и темными бриллиантами. Каждый бриллиант сидел в отдельном золотом гнездышке. Ножки были покрыты темным лаком, как и у всей мебели в этой комнате.
В потайном отделении под верхним ящиком лежало несколько запечатанных посланий. Далтон взломал печати и просмотрел каждое, оценивая важность. Некоторые представляли определенный интерес, но ничего срочного не было. В большинстве они просто содержали различную информацию – мелкие вибрации из каждого уголка его обширной паутины.
В одном сообщалось о человеке, вроде бы случайно утонувшем в городском фонтане. Это произошло средь бела дня, когда толпы людей проходили по площади Мучеников. И хотя было светло и кругом толпились люди, никто ничего не заметил, пока не стало слишком поздно. Не впервые получая сведения о непонятных смертях, Далтон понимал завуалированное предостережение, что, возможно, имеет место своего рода вендетта с применением магии, но обставленная как несчастный случай.
В другом упоминалась некая «взволнованная дама» и сообщалось, что она никак не успокоится и написала письмо одному из Директоров, прося его о приватной беседе во время пира с пожеланием, чтобы ее послание оставалось сугубо конфиденциальным. Далтон знал, о какой даме идет речь, и лишь поэтому понял, что написала она Директору Линскотту. Человеку, приславшему сообщение, хватало ума не упоминать никаких имен.
Подозревал Далтон также и о причинах, по которым эта дама не желала успокаиваться. И его весьма беспокоила эта просьба о приватной беседе. В сообщении также говорилось, что письмо дамы каким-то образом затерялось и так и не дошло до адресата.
Далтон убрал сообщения в тайник, чтобы позже перечитать заново, и задвинул ящик. В отношении женщины придется срочно что-то предпринимать. Но что именно, он еще не придумал.
Излишние действия иногда так же вредны, как и бездействие. Не исключено, что женщине нужно только выговориться, спустить, так сказать, пар, и, возможно, она собирается для этого использовать Директора Линскотта. Далтон и сам с тем же успехом мог бы выслушать ее жалобы. Кто-нибудь на каком-то участке его паутины сможет дать ему необходимую информацию, и тогда он примет правильное решение. А ежели таковой не найдется, то, возможно, если с женщиной участливо поговорить, это сгладит ситуацию и укажет верное направление действий.
Далтон совсем недавно занял свой нынешний пост, но уже успел проникнуть во все сферы жизни поместья. Он стал полезным коллегой для одних,
Но с самого первого дня службы здесь наипервейшей целью Далтона было стать незаменимым для министра Шанбора. На второй неделе его работы в библиотеке поместья одним из Директоров Комитета Культурного Согласия был прислан «исследователь». Министру Шанбору это не понравилось. Вообще-то, если по правде, он был просто в бешенстве – что случалось с Бертраном Шанбором довольно часто.
Через два дня после приезда «исследователя» Далтон проинформировал министра Шанбора, что этот человек арестован в пьяном виде в постели какой-то шлюхи в Ферфилде. Конечно, это не преступление, хотя некоторые Директора такое поведение воспринимают плохо, но беда в том, что в кармане куртки «исследователя» нашли очень редкую и ценную книгу, написанную никем иным, как самим Йозефом Андером. Древний текст, совершенно бесценный, о пропаже которого из библиотеки поместья министра культуры сообщили сразу же после того, как «исследователь» отправился пьянствовать.
Согласно данным Далтоном указаниям, в контору Директоров немедленно сообщили о пропаже книги – за много часов до того, как виновный был обнаружен. Одновременно с докладом Кэмпбелл отправил Директорам собственноручно написанное заверение, что он не успокоится, пока злоумышленник не будет найден, и что он намерен немедленно начать публичное дознание, дабы выяснить, не является ли это преступление составной частью изменнического заговора. Последовавшее ошарашенное молчание Кабинета Директоров предвещало грозу.
Мировой судья Ферфилда, на которого в свое время Далтон работал, был большим поклонником министра культуры и, уж конечно, отнесся с должным вниманием к факту кражи из Культурной Библиотеки Андерита. И расценил сию кражу соответствующим образом: как бунт. «Исследователя», у которого обнаружили книгу, быстренько казнили за преступление против андерского народа.
Так что вместо шумного скандала по городу лишь поползли слухи о якобы имевшем место признании, сделанном этим человеком перед смертью, – признании, в котором, как говорили, он выдавал остальных. Направивший «исследователя» в поместье Директор, дабы его имя не связывали с преступлением против народа, а также с целью пресечения слухов, счел своим долгом подать в отставку. Далтон как официальный представитель министра, курирующий дело, с большой неохотой принял отставку указанного Директора, а потом издал опровержение якобы имевшего место признания преступника и официально закрыл дело.
Одному старинному другу Далтона несказанно повезло, и он занял вакантный пост, к которому стремился чуть ли не всю свою жизнь. Далтон первым пожал руку новоиспеченному Директору. Более благодарного и счастливого человека Далтон отродясь не видал. Сам он тоже был доволен тем, что достойные люди, которых он любит и которым доверяет, счастливы.
После этого случая Бертран Шанбор пришел к выводу, что его обязанности требуют более тесного сотрудничества с помощником, и назначил Далтона еще и заведующим секретариатом, что автоматически давало последнему власть над всем поместьем. Далтон стал подотчетен одному лишь министру. Именно это назначение и позволило им с Терезой переехать в нынешние покои, уступавшие в роскоши лишь покоям самого министра.