Пятый арлекин
Шрифт:
— Говорила. Из полиции приходил какой-то полицейский, но поднял ее на смех.
— Полицейский?! Что же ты молчал об этом?
— Меня никто не спрашивал, я думал, что вы знаете. Троп задумался.
— Скоро ты будешь на свободе, Родриго, только не распространяйся в камере о наших разговорах. Если кто-то поинтересуется, ответишь, что комиссар требует показать, где спрятаны бриллианты. Понял? Это необходимо, иначе тебе не выбраться живым из тюрьмы. Не обижаешься, что я обращаюсь на «ты», Родриго?
— Что вы, господин комиссар, наоборот:
Родриго увели. Троп задумчиво походил по кабинету, потом набрал домашний телефон Блэза.
— Фердинанд, обстоятельства изменились: дежурство в особняке отменяется, во всяком случае, сегодня. Мы с тобой срочно выезжаем в Дайвер к Стефании и привезем ее сюда. В тюрьме ее жизнь будет в большей безопасности. Я заеду за тобой и по дороге отвезем фигурки в дом миссис Скалацца. Пусть стоят на прежнем месте, возможно, они сыграют свою притягательную роль.
Положив трубку, Троп облегченно вздохнул: убийца обретал, наконец, реальные черты.
9. «Будьте вы прокляты»
Машина вырвалась на загородную прямую магистраль, Фердинанд был возбужден, но вел машину как профессионал, легко и уверенно. Вдоль шоссе тянулись ухоженные кукурузные поля, и фермеры готовились собирать урожай. Мелькали автозаправочные станции и небольшие придорожные гостиницы.
— Эдвард, за поворотом дом Закревских.
— Фердинанд, подъезжай к дому на скорости, ей нельзя давать опомниться!
Фердинанд в точности исполнил указание комиссара: он, почти не сбавляя скорости, въехал в открытые ворота и круто развернуло у входа в двухэтажный фермерский коттедж. Троп, не дожидаясь полной остановки, распахнул дверцу машины и спрыгнул на землю, за ним последовал Фердинанд. Но комиссар, ни тем более Фердинанд, не были готовы к тому, что произошло через мгновение. У входной двери стояла высокая молодая девушка, ее заплаканное лицо исказила гримаса боли и ненависти, рот кривился в судороге и она зашлась в крике так, что было слышно на несколько мил вокруг.
— Проклятые копы! Вонючие ищейки! Вы еще смеете являться сюда?! О, боже, покарай их: будьте вы прокляты!
Троп опешил: он обернулся к Фердинанду, как бы ища поддержки, но Фердинанд только и смог проговорить:
— Эдвард, это сестра Стефании, Ганка.
— Боюсь, что мы опоздали…
На пороге дома появился плотный светловолосый мужчина и силой увел упирающуюся девушку. Троп не знал, что предпринять: войти в дом невозможно, уйти — тоже. Через несколько минут мужчина появился снова, он внимательно посмотрел на комиссара и тихо произнес:
— Извините мою дочь, но ее можно понять и простить. Стефании больше нет, она покончила с собой…
Троп не удивился этому сообщению, он уже понял, что произошло в этом доме. Представившись, комиссар выразил соболезнование по поводу горя, постигшего семью Закревских, и спросил, когда и как это произошло.
Юзеф Закревский
— Вчера, — тяжело заговорил Закревский, — после ухода господина-лейтенанта, Стефания очень нервничала и не могла найти себе места. Потом что-то писала: я уж думаю, не прощалась ли с нами. Под вечер сели ужинать. Вдруг, по стеклу будто камешек стукнул.
— У вас есть собака? — быстро спросил Троп.
— Нет, зачем нам собака? — страдальчески удивился Закревский.
— Продолжайте дальше, все это очень интересно, — заторопил его комиссар, и тут же спохватился, что сказал чудовищную бестактность, но было поздно.
— Для вас интересно, — с болью выдохнул Закревский, — а для меня и для всех нас…
— Прошу меня простить, я только имел ввиду, что эти сведения помогут нам отыскать убийцу вашей дочери.
— Убийцу? Какого еще убийцу? Она бросилась в пруд, из которого мы орошаем поля. Сама! Потому что ее извела эта история и допросы. Ваши допросы! Ваши!
— Мистер Закревский, прошу вас, расскажите, что было дальше. Закревский перевел дыхание и нехотя продолжал:
— Ну вот, как будто камешек стукнул по стеклу, а Стефания побледнела и тут же выбежала во двор посмотреть. Потом вернулась и сказала, что, наверное, ночная бабочка ударилась о стекло. Мы поужинали и Стефания сразу же ушла к себе, ей что-то нездоровилось. А утром… ее заметил в пруду мистер Штокман. Он ехал в город и еще издалека увидел красное пятно в пруду, а когда подъехал ближе, то понял, что погибла женщина. Она утонула совсем близко от берега, моя Стефа.
— Вы заявили в полицию?
— Да, полицейские сразу же забрали ее. Что за шум во дворе? Боже, они привезли ее! Уходите, вам не место здесь, уходите.
Троп услышал крики матери и сестры Стефании и быстро проговорил:
— Мы уйдем, скоро уйдем, только попросите полицейского, который привез тело вашей дочери, зайти ко мне.
Минуту спустя в мастерскую вошел сержант и вопросительно уставился на Тропа.
— Я комиссар уголовной полиции из Дортинга, — мрачно сказал Троп, после чего сержант тотчас же вытянулся, — что показало вскрытие? Данные экспертизы при вас?
— Я отдал бумаги хозяину, но я знаю, что там написано.
— Ну, — нетерпеливо прикрикнул Троп, — скорее же, говорите.
— Девушку сначала задушили, потом сбросили в воду. Она была беременна на четвертом месяце.
— Позовите мистера Закревского.
Лицо хозяина фермы за прошедшие минуты осунулось еще больше. Он старался ни на кого не смотреть.
— Мистер Закревский, вы теперь знаете, что не полиция виновата в гибели вашей дочери, — произнес Троп, стараясь как-то расположить к себе убитого горем человека.