Пятый Проект
Шрифт:
Он как минимум не дожил до того, чтобы где-то его видеть.
Ради вскрикнула, пролезла свободной рукой в кольцо захвата, положила ладонь на свое е запястье и резко нажала, выпрямляя руку, разрывая захват!..
— Чтоб вас!.. — не выдержала мама. — Виджай!
— Да сколько можно?! — в тон ей ответил папа, морщась и держась за запястье.
Ради засмеялась в голос:
— Хватит! Я все поняла! Заканчивайте ваше представление!
И тут же резко потемнело. Ради быстро взглянула
Фиолетовый туман поглотил все вокруг, и только четыре человека остались в круге чистого пространства. Четыре человека и тяжелый трехосный грузовик черно-желтой расцветки.
Папа грустно улыбнулся:
— Ты молодец. Я всегда говорил, что ты сообразительная.
Мама повторила его улыбку:
— Я горжусь тобой.
— Ты же хотела знать все. — поддержала их Шанти. — Теперь знаешь.
Но Ради не расслаблялась:
— И что дальше?
Шанти озорно улыбнулась и указала глазами на грузовик.
— А… А вы?
Мама вздохнула:
— А что мы? Нас нет. Уже четырнадцать лет как. Сама же сказала.
— Но как же… Вот же вы. Точно такие, как я вам помню!
— А кто еще помнит, кроме тебя? — усмехнулся папа невесело. — После всего, что произошло — кто помнит простую фермерскую семью, что стала первой жертвой пробоя?
— Да плевать, кто! Главное что помню я! Этого достаточно! Недаром же говорят что живы лишь те, кого помнят! Пусть даже живы лишь в моей голове, но — живы!
— Именно, дочь, именно. — кивнул отец. — Я же говорю — ты сообразительная. А теперь тебе пора. Тебя ждут друзья.
Ради подошла к грузовику и протянула к двери руку.
Затянутую в коричневую мотоперчатку руку.
Ради обернулась.
— Там, где вы… Как? Страшно?
— Не страшно. — успокаивающе улыбнулась мама. — За нас не переживай, у тебя и так полная голова забот. Главное — помни нас.
— Ты такая красивая выросла. — папа говорил серьезно, но глаза его улыбались. — Настоящая красавица. Вся в маму.
— Зато характером в тебя. — мама сплела пальцы у него на плече, положила на них подбородок. — Ради, мы любим тебя. Никогда не забывай это.
— И я вас… — прошептала Ради, отвернулась и полезла в кабину.
— Удачи, мартышка! — донеслось в спину.
Ради захлопнула дверь, стерла слезы и полезла под рулевую колонку.
Где и что скрутить, чтобы запустить двигатель — не забылось.
Ничего не забылось.
И никто.
И все это уже было. Разве что теперь ноги свободно достают до педалей, а все остальное — уже было. Рев двигателя, облако выбитого силовым бампером хлопка перед лобовым стеклом, эмиттер контурного поля…
Удар!
И это уже было. Короткая
Ради взяла сколько поместилось в ладони, примяла, добавила еще, еще, пока не получился плотный шар, и прижала левой кистью к подбородку — чтобы остановить сразу оба кровотечения. И там и там останутся шрамы.
Вернее уже остались. Ведь это все уже было.
И, когда поврежденный двигатель закипел и грузовик встал, Ради спокойно выпрыгнула из кабины и пошла пешком через фиолетовый туман, прижимая хлопковый шар к ранам.
Все это уже было.
Все, кроме криков Пола откуда-то сбоку.
Ради усмехнулась и пошла на звук, разгоняя туман здоровой рукой.
28
Экраны.
Экраны.
Экраны…
— Восемь-восемь, жду указаний!
Экраны.
Экраны.
— Группа двадцать, дом четыре! Не знаю!
Экраны…
— Четыре-три, заходим в автобусное депо!
И в углу каждого — дата и время тактической камеры: пять часов вечера. Двенадцатое августа. Две тысячи четыреста четвертого.
— А-а-а-а!..
Пол упал на колени, зажмурился и схватился за голову. Под пальцами — многоканальная гарнитура, перед глазами — бесконечные экраны, под ногами — командирская консоль…
— Сто-о-оп!..
— Три-шесть, есть стоп!
— Четыре-шесть, есть стоп!
— Восемь-два…
— Семь-шесть…
— Четыре-два, подтвердить, мы под огнем.
— Три-три отрицательно.
Пол сорвал с головы гарнитуру и отшвырнул ее.
— Милый! Милый, что с тобой?
Этот… Голос…
Невозможно!
Пол замер и прислушался.
— Милый?..
Только не открывать глаза… Главное не открывать глаза, а то окажется, что все это — лишь иллюзия!
— Эй посмотри на меня… Ну…
— Тш-ш-ш… — скривился Пол. — Тебя ведь нет, правда?
— В каком смысле? А кто тогда есть?
— Никого нет… Никого же нет! И всего этого тоже нет!
— А что тогда есть?
— Есть только пробой. — пробормотал Пол. — И я в нем медленно схожу с ума. А, может, уже сошел.
— Ты что такое говоришь? А ну, посмотри на меня!
— Ни за что.
— Открой глаза, ну… Я беспокоюсь! Посмотри на меня.
Пол глубоко вдохнул и открыл глаза.
Она редко бывала серьезной. Но сейчас — как никогда. Серые глаза, золотистые локоны, тонкий носик, острый точеный подбородок…
Пол протянул руку и долго выдохнул:
— Линда…