Пятый прыжок с кульбитом

Сербский Владимир

Оркестрантки насторожились, а тощая скрипачка тут же высунула свой нос:

– Что за визит?

– Товарищи, прослушайте объявление, - Секретарь парткома института, сухонький живчик в роговых очках, шагнул вперед.
– С дружеским визитом в наш институт скоро прибывает группа студентов дортмундской консерватории. Это Западная Германия. Поэтому программа новогоднего концерта...

– Отменяется?
– ахнула скрипачка, а девчонки загомонили меж собой.

–

Не отменяется, сокращается до одного отделения, - тихим голосом проректор мягко осадил шум.
– Мы всем институтом готовились к долгожданному празднику, однако жизнь вносит свои коррективы. Второе отделение будет отдано для выступления студентов немецкой консерватории. Поэтому сольных выступлений на концерте у вас не будет, а ваш номер остается один, общий.

– У-у-у - снова загудели девчонки.
– Студенты... Германия... У-у-у...

– Какой номер?
– не унималась скрипачка.

– Мы тут посовещались, - проректор взглянул почему-то на мужчину в сером костюме,

– и решили: сводный ансамбль будет выступать с народной песней «Ойся ты ойся, никого не бойся». Солировать с саблями будет наша звездочка, Ксения Люлька.

Сеня порозовела, и оркестрантки снова загудели.

– Завтра попрошу всех прийти на репетицию в сценических костюмах. Состоится худсовет с комиссией министерства культуры. Кстати, познакомьтесь: Иванов Петр Иванович, - он снова обернулся к неизвестному мужичине.

Обозначая поклон, представитель министерства культуры кивнул небрежно. Конституция министерского куратора казалась самой что ни есть усредненной: средний рост, средний возраст, серый костюм и чисто выбритое, невзрачное лицо. Редкие волосы, зачесанные набок, прикрывали лысину. На лице мужчины лежала добрая улыбка. Некоторым диссонансом глядели стальные глаза волкодава, однако эта обычная деформация профессии, удивляться тут нечему.

– Так вот ты какой, северный олень, - мысленно пробормотал Антон.

– Да, парень, - согласился я.
– Шутки в сторону. Ушки на макушке, понял? Впрочем, теряться тоже нельзя, с такими деятелями культуры надо дружить.

А проректор вещал:

– Хорошая новость: танцы после концерта не отменяются! Готовьтесь, товарищи, ваша программа танцевального вечера остается в силе. Что касается учебы, то график зачетов уплотняется - надо уложиться до приезда гостей. Поймите правильно, но поблажек никому не будет! Если кто нахватает хвостов, пересдавать будет лично мне! Всю душу вытрясу, учтите.

Да уж, наслышаны. Вытрясти душу и вправить мозги Владимир Михайлович умеет. А он продолжил:

– Берите пример с Ули Тулаевой, почти все зачеты автоматом. А как похорошела от учебы! Славная девочка. Сестры Гольдберг - тоже красотки, во всех отношениях. И Антон Бережной молодец. Ты вот что. Бережной. Возьми-ка ты шефство над Люлькой, а? Не нравятся мне такие оценки, тут надо что-то делать. Иначе выгоним к чертям, нам безграмотные таланты не нужны, понятно, Ксения?

Девчонка залилась красным, глаза набухли и заблестели.

–

У Сени в самом деле все так плохо?
– обратился я к Антону.

– Печалька, - коротко ответил он.
– Кроме сольфеджио и танцев, само собой.

– А что особенно грустно?

– Английский язык. Практически ни бэ, ни мэ.

– Так-так... А итальянский?

– Его еще не было, в следующем семестре начнется.

– Ладно, - решил я.
– Тряхну стариной. Займусь с Сеней еще и языком, кроме постановки ног. Прямо сегодня, после репетиции, забирай ее с собой. А что? Хайли лайкли, Ландан из зэ кэпитал оф Грейт Бритн. Голова боится, но помнит, а руки делают. В смысле, будем швы на новой кухне шпаклевать, и заодно язык учить.

– Шпаклевать - это хорошо!
– Обрадовался парень.
– Лишние руки нам не помешают. Шпателей ты натащил достаточно, я тоже помогу.

Пошептавшись с парторгом, Наталья Николаевна подняла руку

– И в завершение нашего разговора, еще одно объявление. Как вам известно, товарищи, в ансамбле «Надежда» на барабанах играет Евгения Иволгина. Это единственный участник коллектива, который, к сожалению, не учится в нашем институте. Должна заметить, что неплохо играет, умничка. Но надо учиться дальше, как завещал великий Ленин: век живи, век учись. Мы давно вместе с Женей обеспокоены этой проблемой. И теперь должна вам сообщить, что кафедра ударных инструментов посчитала собеседование с Женей успешным. В феврале Иволгина завершает обучение в кулинарном техникуме. Табель у нее хороший, там одни пятерки. Надеюсь, что проблем не будет. А после получения диплома Иволгина будет учиться в нашем институте, по сокращенной программе. Поздравляем, Женя!

– Ура!
– завопила Женька, а затем выдала на барабанах мощную сбивку.

Ремарка: Автор совета - философ Сенека, и в оригинале звучит иначе: «Век живи - век учись тому, как следует жить».

– Барабаны, как древнейший вид искусств, - растрогался вдруг парторг, - наиболее действенный способ пропаганды и агитации. А твои конспекты работ Ленина я внимательно просмотрел. Очень хорошие конспекты, Женя! Считай, зачет по истории КПСС у тебя есть.

Вова Спиридонов, невидимый и неслышимый, направил на нее луч прожектора. Освещенная Женька смутилась, и закрыла лицо руками:

– Вовка, сейчас же прекрати!

Вова Спиридонов был с нами с первого дня. Сначала на подхвате, «подай-принеси», а потом занялся звуком и светом. Еще он научился быстро причесывать девчонок и накладывать макияж. По такому случаю я ему подогнал специальный чемоданчик с кистями, губками и пуховками. Золотой человек, молчаливый и безропотный. Мастер на все руки. Сразу после занятий в своем машиностроительном институте, он мчался на мотоцикле за Женькой, а потом к нам, на репетицию.

– Товарищи студенты, разрешите вопрос?
– подал голос неизвестный мужчина, представитель министерства культуры. Баритон оказался таким же безликим, как и он сам.