Пятый прыжок с кульбитом

Сербский Владимир

– Германские студенты захотят пообщаться, у них это запросто. Кто-нибудь знает немецкий язык?

В оркестре поднялось несколько рук.

– Очень мало, - огорчился представитель.
– Почему так?

– У нас в основном инглиш, - пояснил Антон.
– Еще френч. А дойча совсем мало.

– А ты немецкий хоть немного знаешь?
– опытный товарищ моментально вычислил в Антоне реального руководителя оркестра.

– Несколько слов вроде «Хальт», «Хенде хох» и «Шнеллер». Это все дети знают. И еще пару фраз, - сказал Антон. А затем быстро пролаял

по-немецки: - Есть закурить? фамилия? Номер части? Кто командир? Отвечать, засранец!

– Если это была шутка, - представитель поджал губы, - то не надо ее повторять при иностранных студентах. Хорошо? А что надо говорить, мы вам отдельно расскажем.

– Мы можем разучить немецкую песню, - Антон попробовал съехать с темы.
– Я по радио слышал.

Он взял в руки гитару

Мы все живём в Америке. Америка замечательная страна. Мы все живём в Америке, Америка, Америка.

Все танцуют как угодно, Выбирают стиль свободно Но контроль и чуткий глаз Нужен каждому из нас.

То, что композицию «Америка» группы «Рамштайн» он слушал не по радио, а по интернету, Антон говорить не стал. И автора песни Тилля Линдерманна, в настоящее время первоклассника из ГДР упоминать ни к чему. Не поймут.

Представитель министерства культуры оживился:

– Текст хороший, ирония понятная. Но почему по-русски? Ты же сказал, песня немецкая?

– Так мне это приятель перевел потом, с магнитофона. Все равно я в дойче ни бельмеса. Тут есть еще несколько куплетов, но антивоенная направленность ясна:

Всем приятно, все довольны, Всем народам танец сольный, Стоит свобода как стена И только иногда война.

Весь наш мир уже Америка, Америка, Америка.

Антон уставился в зал:

– Ну как?

– Гм... сказал проректор.
– Ох уж этот ваш рок...

– Здесь найдется работа и для струнной группы, и для хора. А на немецкий мы обратно переведем, попросим преподавателя с кафедры иностранных языков, - Антон повернул голову.
– Да, Наталья Николаевна?

О том, что оригинальный текст можно качнуть из интернета, я Антону напоминать не стал. Пусть переводят, может у них лучше выйдет?

– Песня на немецком языке для заграничных студентов - это политически правильно, - важно сообщил представитель.
– Вы работайте, потом на худсовете посмотрим.

Глава двадцать третья, в которой вольному воля - спасенному рай

В вестибюле, прямо на выходе, нас перехватили братья Сиротины.

Федот и Кот вырядились по последней моде - в югославские дубленки, норковые шапки и монгольские кожаные штаны. Пижоны, блин. Шарфы на них красовались, конечно же, мохеровые, а ботинки немецкой фабрики «Саламандер» прямо-таки бросались в глаза. В магазинном ценнике импортные дубленки именовались «цигейковое пальто», но простой народ этого не знал. Вместе с модными шапками и мягкими «монгольскими джинсами», до торгового зала хитрые пальто не доходили, растворялись в нетях бесследно.

– Чего

надо?
– мрачно буркнула Анюта, выдвигаясь вперед и закрывая собой Антона.

Сбоку нарисовался Денис. С безразличным видом он крутил в руке ключи с волговским оленем на брелке. Характерный жест бывалого таксиста... Другая его рука затаилась в кармане.

– Анечка, солнце мое!
– дурачась. Кот поднял руки вверх.
– С каждым разом ты все краше и все выше! Мы тоже рады тебя видеть.

– Вот, - сказал Федот, протягивая огромный конус, обернутый в газеты.
– Розы для Веры. Беременные женщины любят, когда перед ними извиняются и просят не держать зла.

Ошарашенный Антон принял пакет, а у меня вырвалось:

– Откуда знаешь?

– Тоха, мы живем в большой деревне, - хмыкнул Федот.
– И еще наш друг учится в мединституте вместе с Верой. Шила в мешке не утаишь - как говорится, факт не только на лице.

Тем временем Кот поднял с пола две тяжелые авоськи. Содержимое их было непонятно, поскольку тоже оказалось упрятано в газеты. Но Кот тянуть не стал, позволил себе пояснения:

– Здесь редкие заморские фрукты. Апельсины, мандарины, бананы. Вере понравится, девушки в положении такое любят.

Да уж, накачанный боксер угадал: Вера метала мандарины как семечки. Анюта уже замучалась бегать в Гагру на местный рынок, ее там стали узнавать и здороваться. Остальное я приносил из нашего времени, но ничего не залеживалось.

– А во втором пакете наши поздравления молодым: крымское вино и коньяк. Все коллекционное, к новогоднему столу в самый раз.

– И что за это?
– ехидно улыбнулась Нюся.
– Билеты в Малый зал на новогодний концерт?

– Пригласительные билеты нужны, - солидно кивнул Федот.
– Десять штук. Но за это отблагодарим потом. Кстати, Анечка, для твоей мамы там отдельно завернута пара бутылок финского ликера, из черники и брусники. Заметьте, качественная штука, весьма пикантный вкус.

Лицо Нюси разгладилось, но улыбку она сдержала:

– Ладно, будут вам билеты. Говори, чего хотел.

Федот немедленно перешел к делу

– Скоро у вас в институте нарисуются студенты из немецкой консерватории. И некоторых будут селить в русских семьях - тех, кто пожелает. Оказывается, на Западе это в порядке вещей. Вот адрес, сделайте нам студентку из Германии.

– Можно две, - быстро добавил Кот.

– А три не хотите?
– Нюся скривила яркие губы в язвительной улыбке.

– Да хоть четыре, - Кот повел мощными плечами.
– Нас трудностями не напугать.

Антон мысленно вспыхнул:

– Дед, как послать человека нафиг, чтобы он не обиделся?

– Просто скажи ему «Иди ты нафиг, и не обижайся», - машинально ответил я старой шуткой.

И хотя диалог проходил по внутренней связи, Анюта смысл нашего разговора почуяла. Она собралась возразить своим образом, однако я ее осадил:

– Погоди, милая. Тут надо все обдумать. А пока, ребята, слушайте анекдот на эту тему.