Пятый прыжок с кульбитом
Шрифт:
– И что?
– Начальник предложил мне мирно разойтись. И глазами показал на потолок, - она хмыкнула, поднимая глаза к лампочке.
– Хороший адвокат, раз на самом верху вопросы решает. Разошлись?
Я втянул воздух носом, подавляя злость. Лысый доктор советовал поменьше нервничать, от этого кровь портится.
Ника снова хмыкнула:
– Ага, как в море корабли. Я написала рапорт на увольнение, а потом в отделе накрыла ребятам поляну. Отвалила... Когда вечером шла домой, в переулке на меня напали. Удачное место избрали козлики - ни фонарей, ни камер. И на «Гелике» тихо подкатили... Я бы
Ах, вот оно что! «Ноги» что-то говорили за автомобиль «Геледваген»... В глазах у меня потемнело. От догадки воздух стал вязким, но я его вдохнул:
– Так эти двое были из тех, что у больничного шлагбаума «потерпели»?
– Так точно, они, - кивнула девушка.
– Выпустили еще днем.
Лизавета снова охнула.
– А где третий?
– вкрадчиво вопросил я.
– Самой интересно, - ей как-то удалось пожать одним плечом.
– Но у этих двоих уже не спросишь.
Хлопнула дверь процедурной, сквозь туман и вату в ушах донесся голос Трубилина:
– Михалыч, погодь!
– он прихватил меня за плечи.
– Стой, тебе говорю! Блин, у тебя глаза совсем белые. Погоди минутку, вместе пойдем!
Опустив глаза, я узрел автомат ШАК-12, который Артем выкручивал из моей руки. В последние дни я частенько тренировался с этой штурмовой винтовкой. Видимо, мы сроднились друг с другом так, что при первой же мысли оружие само прилетело в руку. Автомат пришелся по душе сразу, с первого выстрела на стрельбище. А особенно мне пришлись по нраву бронебойные пули, прошивавшие насквозь бронежилет и кирпичную стену. Доставили, так доставили. Хорошая вещь.
Следом за Артемом в дверях процедурной показался Николай Уваров. Как обычно, в безупречном костюме и шикарных штиблетах. Оглядываясь внимательно, босс вежливо поздоровался.
– Антон, ну чего ты разошелся?
– буркнул он.
– Окстись, наши все живы. А с иными разберемся.
Севшим голосом я возразил. Вышло это как-то хрипло:
– Поквитаться они захотели... Они думают, что будут жить вечно? Ага, размечтались. Это мой район! И орехи тут мои.
Коля не сразу уловил сумбурную мысль. Покачиваясь с пятки на носок, он принялся разглядывать не орехи, украшенные синяком, а гематому на плече. Черно-красная припухлость влажно блестела, обильно намазанная бадягой.
– Такую красоту бить палкой?
– Коля покачал головой.
– Нехорошо.
В чем-то он был прав, но слова застряли у меня в горле. Уваров покрутил головой и рявкнул:
– Всем успокоиться! Катя, дай Михалычу водички. Полковнику Авдеевой тоже. Это что, нарзан? И мне налей. Катюша, какие рекомендации для больного лейтенанта?
– Белое не надевать, обтягивающее не носить. И не танцевать, - обезоруживающе улыбнулась она, набрасывая на Нику халат.
– Руку желательно на косынку. В общем, не напрягаться. А лучше пару дней полежать. Идите в палату, девушка, лед я туда принесу.
Цокая каблучками, Катя упорхнула, а Уваров поднял палец:
– Понятно, лейтенант? В койку. Полковник Авдеева за вами присмотрит. Доктор уже едет, не вижу проблем.
Отдав указания и выпроводив дам, Коля этим не ограничился - взял меня под руку.
– Пошли, Михалыч.
– Куда это?
– К Артему в офис. Там все обсудим.
– Хорошо, - послушно согласился
– Но сначала отдайте мою вещь!
С опаской глянув на меня, Артем повесил автомат на плечо:
– В офисе отдам. Ты же не пойдешь на войну в домашних тапочках? Кстати, бронежилет там тоже отдам.
В Колином броневике поговорить толком не удалось - оба полковника постоянно трындели по телефону. И отвечали так односложно, что и понять ничего не удалось. А в офисе вместо бронежилета мне подали чай.
– Артем Борисыч, докладывай, - бросил Коля, усаживаясь за стол напротив.
Трубилин раскрыл папочку:
– Времени было мало, прошу прошения. Картина не полная, но достаточная. Итак. Гаврики, что наехали на Михалыча у больнички, широко известны в узких кругах. Входят в личную гвардию бизнесмена Григория Солдатченко, состоящую из спортсменов. Сам он тоже бывший боксер, чемпион СССР и Европы. Заслуженный мастер спорта. В прошлом лидер группировки. Первая кличка «Солдат», позже стало употребляться прозвище «Песец». Снискал себе славу как участник битвы за речной порт. Неоднократно привлекался к следствию, в том числе за разборки на рынке услуг городского такси и маршруток. Но ни разу не сидел. Сейчас депутат городской думы и известный предприниматель. Торговал алкоголем и нефтегазовым оборудованием. Занимается грузовыми перевозками, в том числе морскими. В городе держит пивоварню, несколько заправок, пару спортивных магазинов и сеть фитнес-клубов. Меценат, ценитель изобразительного искусства.
– Любитель пива и живописи, блин, - буркнул Коля.
– Он что, тоже в этом деле замешан?
– Никак нет, Николай Сергеич. Большой босс в отпуске, уже неделю как на острове Куба пребывает. Насаждает, так сказать, культуру. Половина гвардии с ним улетела. А эти, значит, на хозяйстве остались. Улицу Чехова они давно считают своим «раёном», работать здесь можно только под их защитой. Штаб-квартира компании там же, в двухэтажном особняке. Нами установлено наблюдение. После возвращения «потерпевших» из кутузки, в офисе находилось шесть человек. Закусывали, выпивали. Теперь осталось, стало быть, четверо.
– Так чего сидим, кого ждем?
– возмутился я.
Коля поднял руку:
– Михалыч, остынь. Сделай паузу, скушай твикс. Полковник Трубилин проводит наземную операцию, без этих ваших фокусов. Скрытный штурм слабо защищенного объекта, захват четырех языков... Рядовое мероприятие. А ты в стратегическом резерве, понял? Пей чай.
Глава сорок третья, в которой вчера было рано, завтра будет поздно, а сегодня некогда
Во дворе Антона было убрано, только под забором высились горы снега. Морозец щипал несильно, однако ветер обжигал щеки. Никто нас не провожал, поскольку Вера спала безмятежным сном. Сессию она сдала досрочно, так что имела полное право. Зато у порога встречал Рекс - он мигом выскочил из своей будки, чтобы облизать Антона многократно. Кабанчик вымахал немалый, до лица доставал без прыжка. А ведь еще не вечер, по сути пес этот - щенок малый.
– Ну вот как он тебя чует. Дед? Ты же в голове, - подивился Антон, отбиваясь от волкодава.
– Что за кобелина... Мне так не радуется, хотя похлебкой потчую исправно, два раза в день.