Пятый уровень
Шрифт:
Ахмет проживал на углу Газопровода и Дорожной. Тим хорошо знал его адрес, потому что у подъезда Бердыева часто собиралась местная газопроводская шушера — выпивали, резались в «храпа», дрались или просто стояли с умным видом и плевали на асфальт. Этот пункт сбора назывался «у Ахметки».
Сегодня тусовщики, видно, устроили себе выходной. Или отправились в магазин. Тим с Серегой беспрепятственно поднялись на третий этаж (именно из этого окна обычно торчала лохматая голова Бердыева) и позвонили в дверь.
Долго не открывали. Потом послышались осторожные шаги, чья-то тень заслонила
— Чего надо?
— Мы к Ахмету.
Дверь распахнулась настежь, и чья-то рука схватила Серегу за волосы и втянула внутрь. Тим не успел даже пикнуть, как ворот его майки оказался намотан на чей-то кулак. Послышался треск рвущейся ткани. Тимофея грубо втолкнули в квартиру вслед за другом.
Трое незнакомых мужчин в прихожке: черные суконные брюки (не иначе как от «Неккермана»), тонкие дорогие рубашки — но руки синие от наколок, и глаза крохотные, мышиные, а челюсти — во!.. Ахмет, весь серо-белый, как мартовский снеговик, сидел в гостиной в одних трусах, привязанный к стулу ремнями. На его кудлатой голове виднелась странная широкая проплешина — от затылка до лба, напоминающая медвежью таежную тропу… Высокий незнакомый господин в черном смокинге возвышался над Ахметом с опасной бритвой в руках, словно художник с кистью перед мольбертом.
— Кто такие? — спросил он спокойным голосом, обернувшись через плечо на Тима и Сергея.
— Мы к Ахмету, — упорно повторил Серега.
— Понятно, — сказал мужчина, отступая и кивая в сторону Бердыева. — Вот вам Ахмет. Что дальше?
Тим и Серега промолчали. Они уже не сомневались, что снова влипли в историю.
Один из «конвоиров» наклонился к Сереге и прошептал ему на ухо:
— Отвечай, когда тебя спрашивают, щенок.
От него здорово несло спиртным (Серега так полагал, что это виски) и еще чем-то колючим, едким, — наверное, одеколоном.
Тут на помощь друзьям неожиданно пришел Ахмет. Он вдруг заскулил высоким бабьим голосом:
— Не нада-a-a-a-aL. Мужики-и-и-ы-ы-ы!!..
В ту же секунду лезвие бритвы оказалось у него под подбородком.
— Тебя побрить, Ахмет? — поинтересовался высокий.
Бердыев промычал в ответ что-то нечленораздельное: если бы он раздвинул челюсти, бритва проехалась бы по его горлу.
— Мальчишек — на кухню, — скомандовал мужчина в черном. — И поживее.
«Поживее»… Это слово (вернее, его буквальный смысл) прозвучало жестокой насмешкой. Серега захлопал глазами и скрутил ноги жгутом — жизнь и уборная сравнялись для него по своей значимости; он попытался было закричать, но огромная синяя, в наколках, ладонь мягко легла на его лицо. Другая ладонь обхватила тонкую шею Тимофея, словно ствол молодого деревца. Пальцы с холеными ногтями сомкнулись на его горле.
— Один звук — и вы оба трупы, — раздалось над его ухом.
Тим все понял.
На кухне их усадили на табуреты у противоположной от окна стены. Один из громил остался с ними и принялся чистить ногти миниатюрной пилкой, насвистывая под нос «Бесамо мучо». Серега бросил на Тима выразительный взгляд.
«Какие мы с тобой идиоты!..»
Тим кивнул в сторону гостиной и незаметно провел пальцем по горлу.
«Они
Серега зажмурил глаза и покачал головой.
«Тогда и нам крышка».
Тим отвернулся к окну.
«Все может быть».
— Разговорчики, — лениво протянул громила, не переставая любоваться своими ногтями.
Из гостиной доносилась торопливая сбивчивая речь Ахмета. Он что-то доказывал мужчине в черном, о чем-то умолял, что-то обещал. То и дело слышалось по-восточному темпераментное: «слюшай, дарагой!..», «мамой клянусь, слюшай!..» Суровый голос его собеседника звучал редко, но веско.
Наконец высокий мужчина появился на кухне.
— Воды, — коротко приказал он.
Громила резво вскочил на ноги и, схватив с полки полуторалитровую бутыль минералки, наполнил высокий стакан. Главарь отпил немного и поставил стакан на стол.
— Уходим, — сказал он. Мальчишек быстро подняли на ноги и повели к выходу. «Сейчас…» — подумал Тимофей, имея в виду, что самое время убирать свидетелей. Но один из бандитов широко распахнул перед ними дверь и сказал:
— Спокойно спускаетесь вниз. Не бежать, не дергаться, не визжать.
Тим оглянулся и увидел Ахмета. Тот сидел в прежней позе и остановившимся взглядом смотрел на стену перед собой. Его голову украшал единственный пучок курчавых волос надо лбом. Вся остальная площадь черепа была грубо обскоблена и представляла собой черную унылую зябь.
Заметив взгляд Тимофея, Ахмет оскалился и высунул длинный язык.
— Шевели поршнями, щенок, — последовал резкий толчок в спину.
Они спустились в сопровождении суровых дяденек. Едва мальчишки вышли из подъезда, как напротив затормозил серый «чероки».
— Полезай, — скомандовали сзади.
Тим и Серега, ни слова не говоря, погрузились в машину. Их усадили прямо на пол, а рядом, на сиденьях, расселись бандиты. Главарь в черном смокинге сел сзади. Он отодвинул носком туфли Серегину ладонь в сторону, чтобы поставить свою ногу.
— Позвольте, молодой человек.
Серега прижался к дверце автомобиля.
Водитель о чем-то негромко переговорил с главарем, потом чиркнула зажигалка, салон наполнился терпким дымом — и машина мягко тронулась с места.
— Вы куда нас повезете, дяденьки? — спросил Тим, с потерянным видом глядя на бандитов.
— В дремучий-дремучий лес, — сказал один из них. — И закопаем.
Серега побелел как ватман. Бандиты громко засмеялись. А потом они дружно, как по команде, закурили длинные вонючие сигары.
— Вы должны что-нибудь Ахметке? — неожиданно спросил главарь, наклонив к Тимофею широкое лицо с хищными раскосыми глазами.
Тот отчаянно замотал головой, в глубине души надеясь, что, может, хотя бы это как-то отсрочит их смерть.
— А зачем приходили?
— Мы… мы хотели одолжить у него… Только хотели… Мы даже не успели…
— Ахмет — нехороший человек, — назидательно произнес главный бандит.
Тим закивал.
— Никогда не одалживайте у него деньги. Ахмет обманывает.
Тимофей тут же мысленно поклялся никогда в жизни не одалживать деньги у нехорошего человека Ахмета Бердыева — даже если он будет давать их даром.