Пыль дорог и стали звон

Карпов Илья Витальевич

— Вам так уж хочется кем-то называться? — Спросил наёмник. — Мне это напоминает глупые бахвальские названия рыцарских орденов. Не в обиду сказано.

— Нет, ты прав. — Сказал Эрниваль. — Добродетели не нужно громкое имя. А название выбирал не я.

— Тогда нам впору назваться «Нищими странниками» или «Бесплатными рыцарями». — Засмеялся Игнат. — Наш наниматель изволил скончаться. Обещанной платы мы не получили. И даже в пещере этой ящерицы пусто, как в голове у этого болвана Рейнара. Как его там… Деривана?

— Зря ты считаешь его дураком. — Заговорила Рия. — Он страшный человек. И умный, что делает таких людей, как он, ещё страшнее. Дядя говорил, что Дериан Рейнар является тайным правителем Дракенталя. Шпионы, убийцы, теневая торговля — нити всех этих тёмных дел вели к нему. И теперь мой дядя попал в руки к этому, наверное, опаснейшему человеку в Энгате. И горе всем нам, что Дериану Рейнару зачем-то понадобилось выставить именно нас заговорщиками

в политическом убийстве. Если весть об этом дойдёт до короля раньше, чем мы добьёмся его аудиенции, его величество будет иметь все основания отправить нас гнить в темницу. Или убить на месте. В зависимости от настроения его королевской пятки.

— Откуда столько пренебрежения к королевской персоне, госпожа Эльдштерн? — Присвистнул наёмник.

— К дьяволу эту «госпожу», мне это обращение ещё в Империи надоело. Я Рия. Ни больше, не меньше. С дядей уехала сюда, чтобы не слышать этих жеманных служанок с натянутыми улыбками. Да дышать серными парами приятнее, чем видеть их напудренные рожи, уж поверьте. А к королю отношусь так же, как мой дядя, который хапнул немало горя от этих интриганистых политиканов всех мастей. Буду крайне удивлена, если король Энгаты окажется не одним из них.

— О! Ты будешь удивлена. — Загадочно проговорил Таринор.

— Уж это вряд ли… — Бросила в ответ Рия.

До перекрёстка добрались через несколько часов, когда солнце уже вошло в зенит. Порядком уставшие и не спавшие всю ночь, участники свежеиспечённого наёмничьего отряда не давали друг другу уснуть разговорами, историями из жизни и простенькими дорожными играми вроде «угадай, о чём думаю». Правда, обычно, объектом мыслей была уютная кровать, кружка пива или добротный кусок мяса, так что играть было не слишком интересно. Зато удалось больше друг о друге узнать. Например, Эрниваль, как оказалось, будучи сыном священника, сбежал с остановившимся в городе рыцарским орденом. А Рия увлеклась алхимией вопреки воле родителей, которые, считая возню со склянками неподобающим для приличной девушки занятием, стремились воспитать её в духе своей благородной семьи. Игнат и Таринор решили, как только выдастся свободное время, непременно поднять по паре чарок за Бьорна, их общего друга, а до тех пор вспоминать его лишь добрым словом. Капитан дракентальской стражи Бьорн Талот в ту пору, когда он ещё не был капитаном, регулярно давал кров худому рыжему юноше, отчисленному из Академии, за что каждый вечер получал ворох свежих слухов, что витали на шумных городских улицах. Таким образом, страже часто удавалось арестовывать воров и прочих тёмных личностей, а Игнат со своими способностями мог не опасаться, что за это его подкараулят в тёмном переулке. Хотя несколько раз ему всё же доставалось.

В предместьях Энгатара на дороге стало гораздо больше путников. Торговые телеги, купцы, неспешно покачивавшийся в седле внушительного вида инквизитор, смеривший путников оценивающим взглядом и отправившийся дальше своей дорогой; королевские патрули в красных плащах с изображением жёлтой короны — столичный тракт кипел жизнью не хуже оживлённой городской улицы. По обеим сторонам от дороги виднелись обширные поля, а немного в отдалении темнели крыши деревенских домов. Всё это невольно наводило на мысль, что в этом краю не могло случиться совершенно ничего плохого, и сами силы мироздания не нарушили бы идиллию этих мест. Однако Таринор видел эти земли в другом свете. Выжженные поля, заваленные телами до горизонта. Калеки и беженцы, стремящиеся в город-крепость, где им никто не был рад, но где они могли получить хотя бы иллюзию безопасности. Наёмник не был здесь вот уже семь лет, с самой войны, но пасторальный пейзаж, который он ныне наблюдал на этих некогда опустошённых землях, разжигал надежду, что, как бы ни было плохо, всё может исправиться. И на пепелище зацветут цветы. Жаль лишь, что мёртвых уже не вернуть из братских могил, где находили своё последнее пристанище как энгатские, так и имперские солдаты. И каждый из этих травяных холмов, по которым бегают крестьянские дети, может оказаться курганом.

Вдалеке на севере уже показалась громада Энгатара, города-твердыни. Выстроенный у подножья гор он казался их частью, а огромные неприступные стены, кажется, не уступали в прочности скалам, с которыми сливались. Если бы не знать, что этот город построен людьми, то его запросто можно было принять за гномью твердыню. Легенда гласит, что самой древней частью города были его стены, и что возведены они были могучим героем Гатарном-каменотёсом в незапамятные времена. Говорят также, что была там и крепость, выстроенная гномами, но время её не пощадило и она была разрушена. Гномы яростно отрицают эту версию, не допуская даже мысли о том, что творение рук человеческих могло пережить гномью постройку. Конечно, ныне уже правды не узнать, но стены Энгатара стоят, а замок был выстроен прямо в скале много веков назад. И доподлинно известно, что уж эту крепость создали люди совместно с гномьими инженерами. По обычаю низкорослого народа помещения

замка уходят глубоко под землю, чтобы было, где окопаться в случае атаки на город. Но большая часть из них так никогда не использовалась — стены надёжно защищали столицу каждый раз, когда город осаждали. За всю свою историю Энгатар так и не был взят. В войну Короны врата открыли изнутри по приказу Вельмора Скайна, бывшего тогда командующим гвардии короля и имперского наместника Альберта Эркенвальда. Городские ворота были отворены гвардейцами, а врата замка открыл лично Вельмор, впустив нынешнего короля Эдвальда Одеринга. Дальнейшая история известна многим: через некоторое время Одеринг показался на балконе королевских покоев с отрубленной головой короля Эркенвальда, окончив тем самым войну Короны. Вельмору Скайну был пожалован титул «Спаситель Энгаты», а сам он через некоторое время был вынужден вернуться в Атерун, где скоропостижно скончался его старший брат, а посему ему следовало занять место лорда Атеруна. Таким образом, Вельмор был освобождён от должности командующего гвардией, чем, как поговаривают, был не особенно доволен. Но ещё больше он был недоволен тем, что, несмотря на то, что он сделал всё возможное, чтобы его сын занял место командующего, эта честь была дарована гораздо менее знатному Дэйну Кавигеру по прозвищу Белый плащ. Говорят, что Вельмор Скайн так и не простил королю этого, затаив обиду.

По мере приближения к исполинским стенам дорога становилась всё шире, а людей на ней всё больше. Таринор даже подумал, что, им совершенно не грозит быть здесь пойманными даже если погоня настигла бы их прямо сейчас. Толпа была настолько пёстрой и разнородной, что они легко бы затерялись в ней. Такого разнообразия людей из разных краёв Аталора не всегда увидишь и в оживлённом портовом городе. Наёмник видел имперцев из Ригена, неральцев, эльфов и гномов, шумных разодетых аккантийцев, анмодцев, которые даже здесь не расставались со своими широкими плоскими шляпами из жучиного панциря, и многих других, чьё происхождение он не мог определить беглым взглядом. Входом в город служили огромные, по крайней мере, в три человеческих роста врата. Даже случайно брошенный на них взгляд невольно заставлял задуматься о величии тех мастеров, что некогда создали эти гигантские покрытые резным орнаментом створы. Врата эти, как было известно Таринору, закрывались лишь в случае нападения на город, потому как перемещение их было задачей, непосильной даже для отряда часовых, дежурящих у городских стен. Когда-то давно он уже видел их закрытыми. В то время чтобы проникнуть в город пользовались другими вратами, западными и восточными. Их было гораздо легче открыть, но и выглядели они куда менее величественно. Эти же врата, южные, носили название Королевские или Главные.

— И куда нам теперь? — Поинтересовался Игнат, глазея по сторонам. — Здесь ещё больший муравейник, чем в Дракентале.

И действительно, дракентальские улицы могли показаться пустынными в сравнении с оживлённой жизнью столицы. На лошадях передвигаться по ним было особенно неудобно, так что Эрниваль, как и Рия неплохо знавший город, указал на конюшни, где можно было без опаски оставить коней. Наёмник только сейчас заметил, что на седле и подпруге красовались дракентальские герб и цвета. Впрочем, пожилого конюха это нимало не смутило. Наверное, за время своей службы он повидал такое количество коней из разных уголков мира, что приезд кого-то на дракентальских скакунах его уж точно не удивил. Заплатив причитающееся, наёмник размял затёкшие ноги, ощутив даже какую-то бодрость, несмотря на долгий путь.

— Итак, это почти последние деньги. Если твой «старый друг семьи» нас не выручит, то нам впору садиться на угол с протянутой рукой. Эрниваль как раз покалечен. Если бы не был так молод, сошёл бы за ветерана войны.

— Я всегда держу своё слово, наёмник. — Рия чуть вздёрнула подбородок. — Нам стоит лишь добраться до банка. Он находится в западном районе города. Кстати, не так далеко до дворца.

— Если, нас вообще пустят туда. — Проворчал Таринор, почёсывая изрядно отросшую щетину, грозившую перейти в бороду. — Мы сейчас похожи на бродяг. Особенно по запаху.

— Я уверена, нам помогут и с этим.

— Что же это за такой благодетель? Никак сам владелец банка. Ответишь «да», и я буду спокоен.

— Не совсем. Но кое-какие связи и возможности он имеет.

— Ты говоришь не о банке «Феннс и Драйберг»? — Неожиданно спросил Эрниваль.

— Именно о нём. — Гордо ответила Рия. — Наслышан?

— В какой-то мере, да. Магистр упоминал. У него были некоторые проблемы с этим заведением. Кажется, он брал ссуду под залог, но не учёл, кажется, проценты. Я не силён в математике и банковском деле… Говоря кратко, в наше тогдашнее размещение приезжал некий гном, сказавший, что он от банка «Феннс и Драйберг». Даже бумаги показал. Потом они долго о чём-то разговаривали с магистром в его кабинете. А после он ушёл. Магистр после того вышел из кабинета, держась за спину и прихрамывая. Мы просили дозволения догнать и проучить наглеца, посмевшего поднять руку на главу ордена, но магистр не позволил.