«Пылающая Эмбер»
Шрифт:
До того, как я подошел, она выигрывала как опытный картежник. Сосредоточенная. Хитрая. Умная. Очередные грани ее личности, которые застали меня врасплох, и, если честно, чертовски меня возбудили.
Принарядившаяся и сексуальная, она сидела там, пила гребаный девчачий напиток и прикарманивала деньги у самых жестоких людей, которых я знаю. Опытный боец и экс-наемник. Морпех. Клубный головорез и бывший заключенный. Я не мог оторвать от нее глаз, даже если бы захотел.
Парни стебались над ней, но она не реагировала, даже тогда, когда в их шутках
Мое тело, переставшее слушать мозг с момента нашей встречи, хотело ее. Хотело оказаться внутри нее. Грязные образы того, как я склоняю ее над столом, проносились у меня в голове с дикой скоростью.
Границы, которые я прочертил для себя, размываются, когда речь заходит о ней. Я чуть не поцеловал ее прошлой ночью. Если бы Джейд не прервала нас, я бы ее поцеловал. И я бы не остановился на этом. Она бы уже была в моих объятьях.
От моего внимания не ускользнуло, что наши тела идеально подходят друг другу, как ключ и замок.
За этой мыслью последовало воспоминание о ее реакции при виде Джейд, привязанной к моей кровати. Она была в ужасе, в режиме полномасштабной паники, вырывалась и царапалась, лишь бы выбраться из моей комнаты. Можно подумать, я пытался столкнуть ее со скалы, а не повернул лицом к кровати с привязанной к ней обнаженной женщиной. Затем, как по мановению волшебной палочки, она успокоилась от моего прикосновения, обмякла в моих руках и, будь я проклят, черт подери, если мой голос не укротил огонь и страх в ее глазах. Я попросил ее довериться мне, и она доверилась. Отдала мне свое доверие без вопросов. Несмотря на все то дерьмо, которому я подвергал ее на протяжении последних нескольких дней. В результате на меня накатило неистовое желание не только защитить ее, но и обладать ею. Мое тело и мой мозг были настроены получить лишь одно… ее.
Только ее.
Подо мной.
На мне.
Любым способом, которым бы я смог ее взять.
Но вопль Джейд положил конец всему тому, что должно было произойти.
И я провел остаток ночи, пытаясь убедить мое тело и разум, что Куколка не для меня, и гадая, какого черта с ней могло произойти, раз вид Джейд вызвал у нее такую реакцию. Она утверждала, что у нее клаустрофобия. Да, возможно, это могло объяснить вечно открытую дверь Дозера и ее уклончивые ответы, но что-то мне подсказывало, что дело в другом.
Шрамы.
У нее их было больше, чем на запястьях. Шрамы, которые залегают глубже, как и в моем случае. Шрамы под ее великолепной кожей и синими как море глазами. И мало-помалу они всплывают на поверхность и предстают передо мной.
Например, как на днях, когда Боди удерживал ее. Что бы там ни произошло, для нее это была не игра. Беспокойство, которое излучали ее глаза, поведало мне о многом.
Черт!
Ты не можешь продолжать позволять ей проникать и захватывать твой разум.
Я заставляю себя игнорировать ту часть меня, которой она не безразлична. Ту часть, которая хочет знать каждую треклятую деталь о ней.
Но это — самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать, потому что в глубине души какая-то низменная часть меня жаждет ее. Жаждет ее как никого и никогда не жаждала, даже Дану.
И это сущая правда. И единственное, что поможет мне выкинуть ее из головы — тот факт, что она не для меня.
Она для Эджа. Один раз я уже подвел моего лучшего друга. Будь я проклят, если сделаю это снова.
***
Перевернув бутылку вверх дном, я выливаю остатки «Джека Дэниелса» в мой стакан. Я чувствую, что дошел до кондиции, но остатки жидкой эйфории так и манят меня, выкрикивая мое имя.
Имя… Имя… Имя…
Я даже не знаю ее имени.
Это может быть что угодно. Саманта. Элисон. Тэмми. Я качаю головой. Нет, она не похожа на Тэмми. Может быть, Трейси.
Завтра.
Завтра я заставлю ее назвать мне свое имя. Сразу после этого я узнаю, почему, черт возьми, она меня боится.
— Мав? — кто-то машет рукой перед моим лицом. — Мав?
— Что? — мой взгляд медленно скользит вверх. Мне открывается вид на классные сиськи, ложбинку и кожу цвета мокко. Но я вздрагиваю, когда мои глаза натыкаются на карие радужки ее глаз. Я ненавижу карие глаза. У Даны были карие глаза. Мне требуется секунда, чтобы узнать девчонку, стоящую передо мной.
— Я не знаю, стоит ли мне вообще что-либо говорить, — вырывается из ее рта. — Это насчет… Тыковки. Наверно, не стоит.
— Г-говорить что? Что насчет нее?
Ее глаза расширяются.
— Э-э… ничего. Может быть, когда ты будешь не так…
Она пытается уйти, но я хватаю ее за плечо.
— Лита… Ло, как там, черт подери, тебя зовут, если тебе есть что сказать — говори, не молчи.
— Ты слишком пьян, Мав, я не хочу быть причиной разборок.
Я награждаю ее свирепым взглядом, и ее сопротивление дает слабину. Она нерешительно смотрит на меня, глубоко вздыхает и начинает говорить.
— Какое-то время назад я была в туалете. В кабинке рядом со мной кто-то шмыгал носом. Нюхал кокс.
Мои вены покрываются коркой льда. Я резко вскакиваю со стула.
— Чё за херня? Тыковка?
Лита хватает меня за руку. Я вырываюсь из ее хватки. Она поспешно говорит:
— Я старалась держаться поблизости, чтобы знать наверняка, кто именно это был, но я не хотела, чтобы кто-нибудь из парней оторвал мне голову за то, что надолго исчезла. Так что я не спускала глаз с двери.
— Ты видела, как она вышла? Видела только ее?
Она кивает.
— Ты уверена, черт подери? — рявкаю я.