«Пылающая Эмбер»

Брайа Дерби

Когда я оказываюсь рядом с Такером и Куколкой, я слышу, как она говорит:

– Тише… все хорошо. Это просто царапина, видишь?

Такер, такой же белокурый, как его мама, рыдает между всхлипываниями.

– У тебя есть пластыль?

Всхлип.

– Мне нузен пластыль.

Куколка не удостаивает меня взгляда, когда я останавливаюсь рядом с ней, но затем поднимает руку вверх, прикрывая глаза от солнца, и, запрокинув голову, смотрит на меня.

– Аптечка в комнате Дозера, - говорит она. То, о чем она умалчивает, окружает нас плотным

кольцом. Она в комнате Дозера, потому что ты напал на меня и порезал, так что мне пришлось обрабатывать и перевязывать рану.

Сомневаюсь, что я когда-либо чувствовал себя таким мудаком, как сейчас.

Она собирается встать, но я останавливаю ее.

– Я принесу. Останься. Постарайся его успокоить.

У меня уходит не так много времени на то, чтобы взять аптечку и вернуться к ней. К тому времени Такер перестал плакать. Он ест печенье и всхлипывает уже не так часто.

Куколка наклеивает пластырь, пока Такер рассказывает ей с полным ртом печенья, что у него дома пластыри получше, с Бэтменом и Хелло Китти. Она должна прийти к нему в гости, чтобы он мог показать их ей. Но он заверяет ее, что не позволяет маме лепить на него те, что с Хелло Китти. Они для девочек. Куколка внимательно его слушает. Смеется и энергично откликается на его болтовню, от чего Такер в тот же миг снова расплывается в улыбке.

Он встает на ноги. Как только он замечает, что я стою рядом, он задирает голову вверх. Я протягиваю к нему сжатый кулак, и мы ударяемся костяшками пальцев.

– Ты становишься таким же сильным, как твой старик.

Такер светится от счастья.

– Это потому сто мы отзымаемся вместе, - он поднимает руку вверх и сгибает ее.
– Видись?

Я сжимаю его руку и округляю глаза.

– Ничего себе. Лучше спрячь эти мышцы, прежде чем их увидят девчонки и накинутся на тебя с поцелуями.

Он моментально опускает руку и морщит нос.

– Фу. Гадость.

Я смотрю на Куколку.

– «Гадость» говорит он.

– Ему четыре года, - отвечает она, словно это многое объясняет.

К нам подходит Ник и встает рядом со мной.

– Все хорошо?

– Да, похоже, Куколка обо всем позаботилась.

Ее губы кривятся в ухмылке.

– Куколка. Я думала, ее зовут Тыковка?

Куколка отряхивает колени и встает.

– Неважно. Мне дают столько имен, что все не запомнить, - она подается вперед и протягивает руку Ник.
– Вы, должно быть, Ник, мама Дозера. Приятно с вами познакомиться.

– Оу, а она вежливая. Ты можешь звать меня Ник или Локс. Я отзовусь на любое, - Ник подмигивает мне. Я задерживаю дыхание и жду, что еще скажет эта придирчивая сучка, но я удивлен, когда Ник подается вперед и пожимает Куколке руку.
– Мне тоже приятно познакомиться.

Погодите-ка? Что она делает?

– Спасибо за еду. Сегодня это последнее, о чем бы я хотела волноваться. К тому же, меня уже тошнит от пиццы.

Куколка кивает.

– О… да. Конечно, - она так говорит, будто забыла о том, что напекла сегодня для целой армии людей.
– Не за что. Готовка для меня своего рода отдых. У меня было не простое утро, так что я немного увлеклась.

Ник

смеется.

– Ну, вряд ли что-нибудь из этого пропадет. И ты можешь увлекаться так в любое время. Эти ребята не станут возражать, - Ник хлопает меня по животу.
– Они свиньи, если ты еще не заметила.

– О… я заметила.

– Эй, - встреваю я, но обе женщины меня игнорируют.

Куколка убирает волосы за ухо и смотрит на коробку, валяющуюся на земле. Она поднимает ее.

– Ну, я пойду, уберу это. Было приятно с вами познакомиться.

Мы оба смотрим ей вслед. Я не знаю, на что смотрит Ник, но мой взгляд прикован к заднице Куколки и ее виляющим бедрам. К ее ногам. Черт возьми, у нее самые сексуальные ноги. Пялясь на них, я мечтаю о том, как они снова обернуться вокруг моей талии, мечтаю обо всех тех способах, благодаря которым я увижу насколько она гибкая.

– Так, значит, она для Эджа?

Внутри меня поднимается волна протеста. Я хочу оспорить это. Я бросаю на Ник беглый взгляд, а затем отвожу его в сторону, вновь сосредотачивая свое внимание на Куколке. Я киваю. Что еще, блин, я могу сказать Ник, женщине, известной распространением сплетен в клубе?

– Она - редкий экземпляр, Мав.

Я знаю это, но мне любопытна точка зрения Ник.

– Что ты имеешь в виду?

– Она готовит для женщин, которые, скорее всего, невзлюбят ее. И добра к чужим детям. Большинство женщин любят только своих детей. Но это потому, что они когда-то держали на руках этих идеальных, очаровательных младенцев.

От ее слов мою грудь сдавливает так, словно вокруг нее обвился питон.

Мне такого шанса не представилось. Я никогда не держал на руках своего ребенка.

– У этой девушки сердце матери, хотя она еще ей не стала. Она напоминает мне мою бабушку, которая была образцом для подражания, и все знали, что мой дедушка везучий сукин сын, потому что таких женщин, как она, чертовски трудно найти.

Пространство между нами заполняет оглушительная тишина. Я вижу истину ее слов у себя перед глазами.

– Я слышала, что именно ты в ответе за эту повязку на ее шее.

Бляха муха! Я обязательно выясню, кто ей настучал, и сломаю этому трепаку гребаную шею после того, как отрежу язык.

– Кто тебе это сказал?

Она поднимает бровь.

– У меня свои источники.

Я угрюмо усмехаюсь. У меня никогда не возникало сомнений, что ей известно почти обо всем, что происходит в клубе. Но не известно о Кэпе, поскольку он держал Бекку в квартире на другом конце города. Ей не разрешалось жить в клубе.

– Знаешь, когда Эдж выйдет, ему будет наплевать, кого трахать. Стар или Джейд. Любая клубная девка подойдет. Было бы безумно жаль превратить эту красивую девушку во что-то уродливое, когда так очевидно, что она особенная.

Она грубо похлопывает меня по лицу, прямо по синяку, который мне поставил ее сын.

– В ней все задатки старухи, Мав. Только дурак это не заметит, - затем она вбивает последний гвоздь в крышку моего гроба.
– Дозер умный мальчик, но я думала, ты умнее.

Она задумчиво смотрит на своего сына.