Пылающие горы
Шрифт:
— Спасибо, Володь, ты настоящий друг. И как далеко от поселка стоит эта баржа?
— Километрах в пяти, почти напротив Погорельцев.
— Ясно. Ну, что ж. Видимо, госпожа Солодухина имеет веские основания прятать на болоте свой загородный дом.
— А на хрена ей это?
— Вот и я хотел бы знать.
Друзья расстались, Николай вошел в дом. Отделочники закончили работу и в комнате родителей. Туда же переместили интерьер спальни Есипова. Наверное, на завтра решили закончить с жилым помещением. И останется ремонта всего ничего. Подшаманить сени, превратив их в современную прихожую, кухню, и сколотить веранду. На это у строителей, при их ударных темпах работы, уйдет не больше недели. Остальным будем заниматься по весне. Стены обкладывать
Итак, Владимир не смог отыскать загородный дом госпожи Солодухиной. Но, скорее всего, гать, на которую вышел капитан у брошенной со времен Отечественной войны деревни Погорельцы, и есть подход к этой глухой даче. Просто часть настила могли убрать, лишив посторонних, пусть и редких людей, доступа к дому. До Погорельцев километров пять. След же банды Абделя обрывается в семи километрах далее брошенного лесного селения. А напротив деревни, на мели, стоит старая, но вполне пригодная для эксплуатации баржа. Что из всего этого следует? Первое: возникает вопрос, почему Джабар увел свой отряд из безопасного места, каким являлось расположение особняков главы администрации? Ответ напрашивается сам собой: чтобы начать выполнение какой-то задачи. Это очевидно. Второе, если Абдель начал акцию, направленную против объектов в Переславле или Москве, то ему необходим водный транспорт. И он, этот транспорт, в виде большого катера или грузовой самоходной баржи должен был подобрать банду с берега в условленном месте. Что подтверждается выходом отряда Джабара к реке в семи километрах от особняков. Но спецслужба уже сидит на хвосте Абделя и блокирует реку. Однако к заслону прикрытия никакое плавсредство не выходит. Вместо этого отряд Джабара исчезает. Уходит в лес? Но привлеченная спецслужбой военно-космическая разведка через свои спутники не видит в округе ни отряда, ни мелких групп, ни даже одиночных объектов! Значит, банда не пошла в лес и не поплыла к городам. Почему? Неизвестный руководитель Абделя изменил главарю банды задачу? И заставил спрятать отряд. Но это возможно при условии, что неизвестному руководителю каким-то образом стало известно о том, что банда засветилась. Такое возможно? Возможно, но при наличии в службе «крота»! Во что верилось с трудом, а вернее, не верилось вообще! Следовательно, существует еще какая-то причина, заставившая Абделя залечь на дно. Какая? И где залечь? В каком месте? И если причину, при наличии той информации, которой владеет Есипов, просчитать практически невозможно, то место, где затаилась банда, вычислить можно! И первое, что приходит на ум, это та самая загадочная дача Солодухиной. Но и здесь возникает вопрос: для чего Абдель меняет шило на мыло, по сути, переправляя банду с одного берега на другой? При этом обозначая место выхода отряда к реке и рискуя засветить банду при переправе. К тому же там он действовать не может, окруженный болотом. Какая-то непонятная рокировка! И… маловероятная. Скорее всего, Абдель все же увел отряд по реке от Ташаево и скрылся где-то, не доходя до рубежа блокады Оки силами спецназа. Возможно, его кто-то предупредил о засаде, а возможно, эта промежуточная остановка являлась и частью плана. Отстой возле Переславля.
Но как бы то ни было, раз араб начал движение, то где-нибудь его засекут. И если даже удастся только рассеять банду, это уже будет успех. Поодиночке боевики серьезной опасности не представляют, потому как начинают больше заботиться о собственной шкуре, нежели о какой-то там боевой задаче.
Николай обхватил голову руками, проговорив:
— Черт! От всех этих заморочек легко и крышу потерять. Тем более крышу, уже подпорченную бандитами разных мастей!
Есипов услышал справа шаги. Он узнал их. Во двор вошла Ольга.
Николай поднялся, отгоняя от
Женщина подошла к нему, обняла, спросила:
— О чем ты так напряженно думал, Коля?
— Да так, планировал нашу будущую жизнь!
— Неправда! Ты думал о другом, и я не стала подходить к тебе, хотя вышла из дома минут десять назад.
Есипов взглянул на женщину:
— Ты наблюдала за мной?
— Да! А что, надо было уйти? Я помешала тебе?
— Нет, конечно, что ты?
— Коль! Ты компьютер подключить можешь?
— Конечно!
— Подключи! А то Валерка все коробки распаковал, а что делать дальше, не знает!
— Не терпится поиграть?
— Наверное! Сам же виноват! Ну, зачем ему сейчас компьютер?
— Ничего, пусть развивается. Только обязательно надо режим установить, чтобы у монитора проводил не более двух часов в день.
Ольга обняла Николая:
— Ты купил этот ящик, ты и устанавливай режим. Сын тебя послушает.
— Как скажешь. Ну что, идем?
— Идем!
Глава 4
Незаметно, в трудах и повседневных заботах, прошла неделя. К выходным ремонтно-восстановительные работы были закончены и в доме Есипова, и, в основном, в клубе. В Доме культуры осталось заменить всю проводку и закончить ремонт сцены, с заменой занавеса и кресел зрительного зала, которые уже были закуплены и ждали монтажа. Монтажа, назначенного на выходные дни. Поэтому и субботу, и воскресенье Николай провел на работе.
Шестнадцатого числа Есипов освободился в 17 часов. Заехав по пути в магазин и закупив продукты, он прибыл домой. У ворот рядом с новой верандой увидел Валеру. Подумал, или опять пригласит играть в шахматы, или с компьютером что-нибудь не получается. Но не угадал.
Валера взглянул на Николая серьезными, невеселыми глазами, тихо и коротко сказал:
— Отец вернулся.
Есипов за делами совсем забыл, что именно сегодня должен был прибыть Герман Шевцов, отсидевший восьмилетний срок за хранение и сбыт наркотиков.
Николай присел перед сыном Ольги на корточки:
— Та-ак. И давно вернулся?
— Нет. Сразу после обеда.
— Ну, что ж, Валера… Да, приехал. А ты из дома почему ушел?
— Они с мамой разговаривают. Отец сказал, чтобы я пока погулял.
— А он не обижает маму?
— Нет. Но я думал, он другой!
— Какой другой?
— Ну не такой, как есть! Глаза у него злые. Компьютер увидел и спрашивает — а это еще откуда? Мама объяснила, что вы подарили, а он вдруг хмурым стал и раскашлялся. Болеет, наверное. Потом все по дому ходил.
— А мама? Что мама делала?
— Плакала! Он ей какие-то бумаги давал читать, она плакала!
— Ясно. Ну, что ж. Сейчас я поставлю машину во двор, и пойдем ко мне. Маме с папой действительно надо о многом поговорить!
— Мы теперь не будем жить, как раньше?
— Ну, чего ты нос повесил, Валерка? Все будет хорошо, вот увидишь. Пойдем ворота открывать.
Загнав машину и закрыв створки ворот, Николай с мальчиком прошли в дом Есипова. Сейчас он уже имел вполне жилой вид. Новая мебель, ковры, красивые шторы придавали жилищу майора уют. Даже Валера оценил это, сказав:
— Как у вас хорошо!
И тяжело, совсем не по-детски вздохнул.
Николай потрепал его по голове:
— Валера! Я же сказал, все будет хорошо! Сейчас я положу продукты в холодильник, и давай сыграем партеечку? Я должен сдержать слово и хоть один раз обыграть тебя.
Мальчик повеселел:
— Вы тоже шахматы купили?
— А как бы я готовился к игре с тобой? Конечно, купил. Возьми доску вон в том ящике и расставь фигуры. Думаю, журнальный столик нам подойдет?
— Подойдет, конечно.
Есипов собрался выйти на кухню, но остановился:
— А ты кушать не хочешь?
Валера вежливо отказался:
— Нет, дядя Коля, я обедал, спасибо.
— Но чая со мной выпьешь?
— Чай можно.
— Хорошо. Занимайся шахматами, я скоро.