Пылающие скалы
Шрифт:
— Также примерно на неделю. Одним словом…
— Мы не увидимся больше.
— Выходит, что так.
— Никогда? — покорно спросил Кирилл, не ожидая ответа. Ведь он знал, что это должно случиться, загодя переболев тягчайшим недугом.
— Не знаю. — Её оживлённое сдерживаемым волнением лицо устало померкло. — Вы позвоните мне, если найдёте время.
— Если найду время, — механически повторил он, не ощутив боли. — И это вы говорите мне?
— Я всегда буду рада вас видеть.
— Спасибо хотя бы за это… Значит, большего я
— Зачем так, Кирилл? — воскликнула она, проникаясь его отчаянием и протестом.
— Или вы не знаете, что я умираю без вас? — Кирилл умоляюще потянулся к ней, но она отрицательно покачала головой. — Я же так люблю вас, Светлана! — Он послушно опустил руки.
— Нет! — Она устало закрыла глаза.
— Что нет? — спросил он с нежным упреком.
— Вы заблуждаетесь, Кирилл, заблуждаетесь… Это не любовь.
— Что же тогда? Помрачение? Чары?.. Неужели вы и вправду не чувствуете, что со мной происходит?! Не верю, Светлана.
— Я к вам очень хорошо отношусь, Кирилл, — ответила она с неподдельным участием. — Очень. И, поверьте мне, если бы было иначе, мы бы с вами просто не встречались… Но то, о чём вы говорите, не любовь.
— Не любовь? — зачем-то переспросил Кирилл, прислушиваясь не столько к словам её, сколько к голосу, к его переменчивым оттенкам.
— Я вижу, что вы переживаете, мучаетесь, и очень благодарна вам за такое чувство, за такую его высоту… Но это пройдёт. Понимаете? Я совсем не такая, как вам кажется… Вы просто вообразили себе эту любовь, Кирилл. Не скрою, меня волнует и трогает ваше отношение. Я бы очень хотела сохранить вашу дружбу. Но не будем закрывать глаза… С каждым днём вам всё труднее быть со мной, я это вижу.
— Но вы не понимаете…
— Я понимаю… Всё у нас с вами могло сложиться немножко иначе. Во всяком случае, легче, если хотите, обыкновеннее. Но так уж получилось, что мы пропустили своё короткое лето. И не стоит об этом грустить. Спасибо за то, что было.
— Но почему было?! — ожесточённо выкрикнул Кирилл, борясь с подступающими слёзами. — Я встречу тебя в Москве, в аэропорту, или нет, я поеду с тобой на этот проклятый остров! Ты ведь можешь взять меня с собой? — обрадовался он найденному решению, проникаясь надеждой.
— Едва ли это возможно. — Светлана, казалось, раздумывала. — Нет, ничего не получится. По ряду причин.
— Но должен же быть какой-то выход! Не поехать никак невозможно?.. Ведь я люблю тебя! — Он всхлипнул, улыбаясь сквозь слёзы, и вновь протянул к ней зовущие руки.
— Нет. — Светлана не уклонилась от его торопливых умоляющих поцелуев. — Я буду там не одна… Так уж получилось.
Всё для себя решив, она не стала объяснять ему, что приехал Гончарук, с которым они вместе ходили на “Тритоне”, и ей скоро предстоит вновь уйти на несколько месяцев в море.
— Но в Москве?.. Мне можно будет встретить тебя?
— Конечно, — пообещала Светлана, выскользнув из его объятий. — А теперь успокойся и возьми себя
— Ты обращаешься со мной, как с ребёнком, — пожаловался Кирилл, вытирая тыльной стороной ладони глаза.
— Так оно и есть, — ласково улыбнулась она, протянув ему кружевной, тонко надушенный платочек. — Настоящий мужчина всегда немножко ребёнок. — И добавила с затаённой печалью: — Ты же намного моложе меня, Кирилл…
Горькой вечерней прохладой веяли её духи. И касание ткани к разгорячённому лицу было лёгким, как осенний полёт паутинки.
— Это ничего не значит, — покачал головой Кирилл, задыхаясь от нежности и печали. — Ничего…
— Тебе не понять.
— А я не хочу ничего понимать. Есть только ты, а всё остальное ничто пред вселенским крушением. — Трепетавший в нём ритм, как гальку, обкатывали рвущиеся из сердца слова.
— Перед чем? — не поняла Светлана. — Ты имеешь в виду атомную войну?
— Любовь.
— Она для тебя крушение?
— Гибель вселенной… Рождение новых миров в чёрных трещинах расколотого неба, — пояснил он, прислушиваясь к себе, но, словно опомнившись, принуждённо рассмеялся. — А вообще-то, всё ерунда, не обращай внимания.
— Ерунда? — она изумлённо вскинула голову. — Нет, это очень серьёзно.
— Пожалуй, — нехотя согласился Кирилл. — Тебе ведь тоже было нелегко? Во всём виноват я один… Как ты верно сказала: “Наше короткое лето…” И это я всё испортил.
— Ничего ты не испортил! — запротестовала Светлана, с трудом следя за скачками его мысли, завладевавшей сознанием как бы помимо слов. — Только благодаря тебе я узнала такое… Не знаю даже, как назвать. Раньше я думала, что это просто красивая выдумка. Ты понимаешь?
— Я понимаю, — подчеркнул он протяжно.
— И я счастлива, что такое было со мной.
— Ты что-нибудь слышала про альбигойцев? — спросил внезапно Кирилл.
— Это такие еретики?
— Еретики, — подтвердил он, иронично дрогнув уголком губ. — Страшнее, пожалуй, и не придумаешь. Так вот среди лучезарных еретических трубадуров был один совершенно гениальный… Жаль, забыл его имя, но ничего — вспомню… Он учил, что истинная любовь должна навсегда остаться неразделённой. В противном случае ей нужно переменить своё имя. Отсюда — все!
— Что всё? — быстро спросила она, интуитивно догадываясь.
— Ощущение вселенской катастрофы… Мне вообще свойственно трагическое восприятие жизни, но оно бы не проявилось, Света, если бы я заранее не знал что всё кончится очень плохо. Так оно и случилось: ты не полюбила меня.
— Жарко становится. — Светлана вновь ощутила, сколь заразительны чужие переживания. — Пойдём к морю? — Схватив Кирилла за руку, она увлекла его за собой по ниспадающей тропинке.
Приглаженный отливом берег простирался широко и пустынно, как никогда.