Пылающий остров

Инженер Александр Петрович Казанцев — писатель-фантаст старшего поколения — выступил в советской литературе больше четверти века назад.

Роман «Пылающий остров» — его

первое большое произведение. Несколько поколений читателей знают и любят эту книгу.

«Пылающий остров» — одно из произведений, определивших жанр советской научной фантастики.

Хочется сказать несколько слов о научной фантастике вообще. Часто приходится встречать на страницах газет и журналов, иногда и в больших художественных произведениях утверждения о том, что действительность превзошла всякую фантазию, жизнь обогнала самую смелую выдумку писателей или реальность оказалась куда больше мечты. Надо со всей определенностью сказать, что такого никогда не было. Но если бы случилось, то означало бы, что наша судьба печальна, как печален удел людей, переставших мечтать и выдумывать, заглядывать вперед, в будущее, иногда очень отдаленное.

Если фантазия, высказанная много времени назад, устарела, если мечтатель ошибся в сроке исполнения своей мечты, то так и надо писать: «в этом, конкретном случае», и никогда — «в общем». Пока жива человеческая мысль и стремление к лучшей жизни, к познанию мира, к поискам прекрасного, действительность не обгонит фантазию даже в самом далеком коммунистическом завтра. Больше того, я убежден, что фантазия станет смелее, куда больше будет мечтателей, и соответственно этому еще быстрее пойдет прогресс науки и искусства.

Роман «Пылающий остров» — хороший пример обгоняющей время фантазии. В те времена, когда ученые казались большинству людей безобидными чудаками, когда грозное могущество науки еще было скрыто в ее глубинах, Александр Казанцев предвидел ту смертельную опасность, которую может принести миру убийственная сила, попавшая в руки фашиствующих маньяков войны и империализма. Сейчас, когда главная опасность — в ядерном оружии и когда возможности науки практически безграничны, уничтожение земной атмосферы, описанное в романе, может стать столь же реальным, как и отравление ее радиоактивностью. Социальную опасность капиталистической науки, служащей средствам истребления, сумел верно определить и убедительно показать автор «Пылающего острова», почему эта книга жива и актуальна в наши дни.

И. Ефремов

17 апреля 1962 г.

30 июня 1908 года, в 7 часов утра, в далекой сибирской тайге произошло необыкновенное событие.

Около тысячи очевидцев сообщили иркутской обсерватории, что по небу пронесся сверкающий метеор, оставляя за собой яркий след. В районе Подкаменной Тунгуски над тайгой вспыхнул шар много ярче солнца. Слепая девушка из фактории Ванавара на единственный в жизни миг увидела свет. Огненный столб уперся в безоблачное небо. Черный дым взвился по багровому стержню и расплылся в синеве грибовидной тучей.

Раздался взрыв ни с чем несравнимой силы. За четыреста верст в окнах лопались стекла. Повторяющиеся раскаты были слышны за тысячу верст. Близ города Канска, в восьмистах верстах от места катастрофы, машинист

паровоза остановил поезд: ему показалось, что в его составе взорвался вагон.

Огненный ураган пронесся над тайгой. «Чумы, олени летали по воздуху… Ветер кончал стойбища, ворочал лес…» — рассказывали тунгусы, как в те годы называли эвенков. На расстоянии двухсот пятидесяти верст от места взрыва ураган срывал с домов крыши, а за пятьсот верст валил заборы. В далеких городах звенела посуда в буфетах, останавливались стенные часы. Сейсмологические станции в Иркутске, Ташкенте, Тифлисе и в Иене (Германия) отметили сотрясение земной коры с эпицентром в районе Подкаменной Тунгуски. В Лондоне барографы отметили воздушную волну. Она обошла земной шар дважды.

В течение трех ночей не только в Западной Сибири, но и в Европе и на севере Африки не было темноты. Сохранилась фотография, снятая в Наровчате, Пензенской губернии, местным учителем: он вышел с аппаратом в полночь на следующие сутки после тунгусской катастрофы, не подозревая о ней. В Париже, на Черном море и в Алжире стояли никогда не виданные там белые ночи.

Русский академик Полканов, тогда еще студент, но уже умевший наблюдать и точно фиксировать виденное, находясь в те ночи в Сибири, записал в дневнике: «Небо покрыто густым слоем туч, льет дождь и в то же время необыкновенно светло. Настолько светло, что на открытом месте можно довольно свободно прочесть мелкий шрифт газеты. Луны не должно быть, а тучи освещены каким-то желто-зеленым, иногда переходящим в розовый светом».

На высоте восьмидесяти шести километров учеными были замечены светящиеся серебристые облака.

Многие ученые решили, что в тунгусскую тайгу упал метеорит небывалой величины…

* * *

В памятное утро 30 июня 1908 года таежники-ангарцы вчетвером тянули бечеву.

Они шли по крутым, заросшим лесом холмам, которые, как ножом срезанные, обрывались к реке. С обоих берегов вплотную к воде подступала тайга, вдали подернутая фиолетовой дымкой.

Впереди шел ссыльный Баков, человек лет пятидесяти, богатырского сложения, с густой рыжей бородой и раскатистым басом, который далеко был слышен по реке, когда он окликал товарищей или громко хохотал.

Угрюмые таежники любили его за этот смех, уважали за силу и ученость и жалели. Знали, что неладно у Бакова с сердцем — иной раз привалится спиной к лиственнице и глотает ртом воздух.

В тайге не принято спрашивать: кто ты, откуда, за что сюда попал. С виду Баков мало чем отличался от других таежников. Его подстриженные в кружок волосы, запущенная борода, ободранная охотничья парка, изношенные ичиги, что ссыхаются на ноге, принимая ее форму, и не натирают поэтому мозолей, — все это мало помогло бы, скажем, председателю последнего международного конгресса физиков мистеру Холмстеду узнать здесь, в далекой тайге, петербургского профессора Бакова. Столичные же врачи ужаснулись бы, услышав, что Михаил Иванович, страдающий грудной жабой, выполняет работу бурлака.

Внизу под обрывом, куда уходила бечева, виднелся шитик с высокими бортами и острым носом. Впереди полнеба закрывала огромная скала. Из-за нее выплывали плоты. На переднем около избушки плотовщика сгрудились овцы. Сам он, таежный бородач в синей рубахе без пояса, выбрался на свет и смотрел на небо, почесывая спину и потягиваясь. Зевая, он необыкновенно широко раскрыл рот и перекрестил его.

И вдруг — страшный удар. Что-то блеснуло, ослепляя…

Ангарцы, тянувшие бечеву, как шли, наклонясь вперед, так и свалились на землю. Лишь один Баков успел ухватиться за дерево и удержался на ногах.