Пышка для генерала драконов, или Слава кабачкам!
Шрифт:
— Тридцать золотых, — жадно выдохнул мужчина.
«А пышки у них в чести, как я погляжу», — довольно ухмыльнулась я и хлопнула перед лицом губернатора.
— Договорились! Идёмте на кухню.
— Зачем на кухню, — он показал на сарай. — Разве там не будет удобнее?
— Это гостевой домик, — добила Каета. — Иногда в нём останавливается лорд Ревск. Клянётся, что делает это сугубо по делам отдела карающего меча. Мол, в округе промышляет беглый маг. Не слышали?
Болтала без умолку, пока не вернулись в дом. А после сразу
— Идём печь пиццу. И кабачок прихвати!
— Что печь? — заходя в кухню, переспросила женщина.
— Доставай всё, что привезла с базара, — прошептала ей и воровато покосилась в сторону гостиной, откуда слышались мужские голоса. — Я должна поразить этого любвеобильного засранца, чтобы получить патент за тридцать золотых.
— Так у нас и тридцати нет, — прошипела она, выкладывая наши скромные запасы.
— Потом разберёмся, — отмахнулась я и начала указывать на мешочки: — Мука, яйцо, мясо, сыр… А ещё сбегай в сад. Мне нужны ароматные травки, которые у вас принято добавлять в еду. Петрушка? Укроп? Базилик?
— Не ругайся, что-нибудь принесу, — проворчала она, принимая названия зелени за бранные слова.
А я пока быстро очистила кабачок, нарезала его мелко-мелко и присыпала солью. Пока мякоть источала сок, взбила яйцо с мукой, нарезала тоненько, почти прозрачно, крохотный кусок мяса, что у нас был, и мелко порубила сыр. Тут уже вернулась Даики.
— Это подойдёт? — протянула мне пучок разнообразных трав.
Пока ведьма разжигала огонь, я, принюхиваясь, выбрала травку, похожую по запаху на душицу, а на вкус напоминающую острый чеснок. Мелко порубила её, смешала с яйцами, мукой и кабачком, предварительно отжав из него сок. Добавила ещё муки и вымесила тесто, которое раскатала чашкой по листу железа.
— Лепёшка, — подытожила Даики. — Твою ягоду и так едят?
— Как только её не едят, — смирившись с тем, что ведьма окрестила кабачок ягодой, ответила я. — Только это ещё не всё.
Разложила кусочки мяса и щедро присыпала их сыром, а потом поставила лист на огонь. Конечно, лучше было бы в духовку, но приходится выкручиваться из того, что есть. Магический огонь сделал своё дело, и буквально через несколько минут лепёшка зарумянилась, а сыр расплавился.
Сняв лист, я разрезала кабачковую пиццу на куски, начиная из центра, двигаясь к краям. А потом позвала господ:
— Лорды, прошу к столу!
Удастся обвести губернатора вокруг пальца и, надавив на любопытство, добиться снижения стоимости патента? Или же умопомрачительный запах, от которого у меня подводило живот, не произведёт на него должного впечатления?
Глава 25
Единственный табурет, который был на кухне, был предложен губернатору. Лорду Женну пришлось присесть на подоконник, а Стац замер в дверях. Мужчина шумно втянул носом
— Она и ещё и готовит? Сокровище, а не девушка!
Мне была безумно приятна его похвала, а вот лорд Кает недовольно кашлянул и наклонился над пиццей, придирчиво рассматривая её со всех сторон:
— Хм. Выглядит странно.
— Зато пахнет великолепно, — несчастно проблеял лорд Женн, понимая, что ему вряд ли предложат хотя бы кусочек. Гулко сглотнул и жалобно спросил: — Сколько бы стоило это блюдо, леди Некрофф?
— О, это особо редкий деликатес, — я воздела руки и пылко сообщила: — Называется пицца!
— Птица? — нахмурился губернатор.
— Спиться? — встрепенулся лорд Женн.
— Пиц-ца, — громче повторил за мной Стац. — Видимо, производное от чаровница. Слышал, что в роду Некрофф женщины обладали сильным даром к бытовой магии. Счастлив видеть, что так оно и есть.
О, какой мужчина! Его слова ласкали мою душу! Но комплиментов хотелось больше и больше, и с губ сорвалось:
— А я ещё лампочки могу зажигать!
Мужчины растерянно переглянулись, а лорд Женн вернулся к своим баранам:
— Так сколько это стоит, миледи?
Я прикинула, сколько бы лапшички бы сделали из того кабачка, и выпалила:
— Двадцать пять золотых!
— Ого, — только и смог произнести ошеломлённый мужчина.
Я же широко улыбнулась:
— Но это гипотетически. Лорд Кает, примите, пожалуйста, эту кабачковую пиццу в качестве моей благодарности за ваше великодушное прощение и решение выдать мне патент за тридцать золотых.
— Пятьдесят! — возмутился он.
— Первое слово дороже второго! — заявила я, так как терять нам всё равно было нечего. — Сначала вы сказали тридцать. Или слово губернатора ничего не стоит?
Он сузил глаза, явно сожалея, что позволил себе расслабиться, поддавшись влечению. Кадык дёргался, даже уши подрагивали от мысленных усилий в поисках повода отказаться от своих слов.
И, кажется, даже рот приоткрыл, набирая воздух для отповеди. Да кто же ему даст?
— Кушайте, пока не остыло! — Подцепив трезубой вилкой кусочек пиццы, я ловко сунула губернатору в рот. — За маму… За папу… За короля!
Кает едва не подавился и, выпучив глаза, выдал с набитым ртом:
— За его величество, короля Сандера Хендрика двадцать второго, да хранит его светлая Сеанат!
Перехватив у меня вилку, стремительно уничтожил угощение, а потом так же быстро откланялся, будто пицца уже переварилась и давила на душу, требуя облегчения.
— Жду вас на приём, миледи, — бросил на прощание и выскочил из дома.
Я оглянулась на оставшихся мужчин. Стац стоял, как скала, а Женн тоскливо подбирал с железного листа крошки угощения.
— Что это с ним?
— А вы не знаете? — казалось, генерал удивился вполне искренне, а потом расплылся в улыбке и подмигнул: — Позже я расскажу вам…