Пьющий души
Шрифт:
Она кричала, не слыша себя, все сильнее сжимая его колени. А потом вдруг тихо завыла. Крупная дрожь сотрясала ее тело. Тимур не знал, что делать.
— Тимка, что ты забыл в чужой палате? — Мишка вполне живой и здоровый, если не считать повязки на голове, радостно улыбаясь, замер в дверях. — Не замечал у тебя проблем с памятью. И где Настя? Стася сказала, ты за ней поехал.
Тимур, не зная, что сказать, чуть сдвинулся, и улыбка погасла на лице Мишки. Настя сидела на корточках, обхватив себя руками, и медленно раскачивалась из стороны в сторону, не замечая ничего вокруг. Мишка ощутил волну ярости,
— Что ты опять с ней сделал? — Тяжело дыша, сквозь сжатые зубы выдохнул он.
— Я ничего… — Тимуру никак не удавалось взять себя в руки, голос дрожал. — Я просто хотел, чтобы она прочувствовала всю серьезность ситуации и честно рассказала, про тех мразей, ну которые тебя…
Мишка, почти не слушая его оправданий, подошел к Насте и подхватил ее на руки. Девушка начала бороться, попыталась вырваться, а потом глаза ее закатились, и она безвольно обмякла, потеряв сознание.
— Порой мне кажется, что ты еще большая мразь, — зло прокричал Мишка, не глядя на Тимура. — Что застыл, беги за доктором.
***
Настя плакала. Причудливое эхо подхватывало ее тихие всхлипы и, многократно отразив от стенок пустого колодца, превращало в странно шепчущие голоса. Эти звуки пугали девочку, и хотя в свои десять лет Настя была уверена, что приведений не бывает, но старалась всхлипывать потише. Совсем перестать плакать она не могла, как ни старалась, слишком болела нога, на которую она так неудачно свалилась. И себя было жалко.
Иногда шепот становился вполне осмысленным. Ей даже казалось, она узнает голоса.
«….она ведь….» — очень взволнованный.
«…просто обморок…» — спокойно нейтральный.
«…всегда ты…» — обиженный.
«… скоро очнется…»
Потом большие сильные руки вынули ее из колодца, а еще через мгновение она открыла глаза, понимая, что все до этого ей просто приснилось.
Светло серый потолок, тихие голоса, шаркающие шаги, запах хлорки и звяканье каких-то склянок, без ошибки подсказали, что она в больнице.
Больницы она не любила. Единственное светлое воспоминание об этом месте относилось к десятилетнему возрасту. Тогда она полночи провела в заброшенном колодце, потеряла сознание от переохлаждения и боли в сломанной ноге. А когда очнулась, рядом сидел самый родной человек. Именно брат нашел ее. Настя тогда плакала, просила у него прощения, а он успокаивал, шутил и совершенно не собирался сердиться. Просидел почти всю ночь с ней, а когда собрался уйти, взъерошил ей челку и произнес:
— Ну, и глупая же ты, Аська. Кто же прыгает «на спор», через заросший колодец? Да еще в такой несознательной компании, которая вместо того, чтобы бежать за помощью, предпочли промолчать, чтобы самим не попало. Хорошо хоть в колодце воды не было. Тех, кто рядом, нужно выбирать с умом, а не просто от нежелания быть не одной.
Тогда, будучи совсем ребенком, она мало поняла, а сейчас от осознания его правоты, защемило слева в груди. Как же ей все — таки не хватает рядом брата. Настя вздохнула и повернула голову. На соседней койке, облокотившись на стену и свесив забинтованную голову на грудь, дремал Мишка. Живой
— Очнулась? — Мишка в два шага очутился рядом, сел прямо на пол. Голова его при этом оказалась в уровень с Настеной, лежащей на подушке. Взволнованные глаза напротив ее. — У тебя что-нибудь болит?
Настя смогла лишь мотнуть головой, горло сжал неожиданный спазм.
— А почему ты тогда плачешь? — взволнованно спросил он.
— Я не… Это просто… Ты не сильно пострадал, — Настя быстро смахнула нежданные слезинки. — Я рада. Я так испугалась. А что со мной случилось?
— Ты потеряла сознание. Врачи сказали, что из-за перенапряжения. Этот придурок Тимур опять перегнул палку. Решил подтолкнуть тебя к откровенности и слегка припугнул.
Виденье забинтованного тела пронеслось перед внутренним взором.
— А кто это был? Тот человек в палате?
— Без понятия. Тимур, как он позже объяснил, хотел, чтобы ты «прониклась всей серьезностью ситуации и честно рассказала про тех мразей», ну тех, что на меня набросились. Не волнуйся, — поспешно добавил он, видя, как Настя опять начала бледнеть, — я не сильно пострадал. Почти сразу, как меня вытащили из машины, мне кто-то съездил по затылку. И я почти уверен, что это сделал таксист, чтобы меня быстрее скрутили, и не помяли его драгоценную «ласточку». Очнулся я уже в больнице. Отделался шишкой на затылке и парой ссадин с ушибами. Так что ничего страшного.
— Ничего страшного? — возмущению Тимура, влетевшего в палату, не было придела. — Его бесчувственную тушку пытались затащить в микроавтобус какие-то отморозки. Замечают нашу армию спасения, и главарь кричит: «Быстрее, без него девчонку не найдем!» Мы подлетаем, отбиваем. Они под шумок увозят раненых. Этот в крови и без сознания. Славка в истерике. Сирены скорой помощи. Врача по всей больнице искали. Одного перебинтовали и в палату, другую — успокоительным напоили и домой.
— Может, хватит истерить? — Миша болезненно поморщился.
— Не затыкай меня. Это еще не все, — обвинительный перст переместился с друга на Настю. — Я вскочил на мотоцикл и рванул к этой припадочной. Вдруг думаю, с ней тоже что-нибудь случилось. Стучу к ней, стучу — нет ответа. Все думаю, точно что-то случилось. Ломаю дверь, а она в душе моется!! В такое время!!! Ну, естественно я разозлился, схватил ее в охапку и сюда.
Мишка поднял глаза к потолку и тяжело вздохнул. Ну, можно же изложить все намного короче.
— Вы все вместе взятые украли у меня десять лет жизни, — закончил свою пламенную речь Тимур. — Нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются.
— Нужно еще разобраться, кто у кого больше украл лет жизни и нервных клеток, — возразил Михаил. — Довел мою девушку до нервного срыва. Если бы Настя в обморок не упала, я бы не сдержался и пару раз съездил тебя по лицу. А так отвлекся на оказание первой помощи и весь гнев в беспокойство утек.
— Всегда к вашим услугам, достопочтенный господин, — Тимур церемонно поклонился. — Выбор оружия и места дуэли оставляю на ваше усмотрение.
— Да иди ты, клоун, — отмахнулся Михаил, всеми силами пытаясь сохранить на лице серьезное выражение. Настя же не смогла сдержать улыбки.