Пьющий души
Шрифт:
— Брат сказал.
— Брат? Значит, ты с самого начала все знала и ничего нам не сказала? Елы-палы, Настя, да что ж ты за упертое создание! — Станислава с силой потерла лоб, кажется, у нее начинала болеть голова. — Ни слова мною сказанного до тебя не дошло. Тимка любит тебя как сестру, Мишка считает будущей женой! А ты!.. Твердишь, что все ради их спасения, не считаясь с их чувствами! Признайся, тебе на самом деле на нас плевать! Шкуру свою хочешь спасти!
— Не правда! — впервые за время разговора Настя вышла из себя, повысила голос, сжала до белых костяшек кулаки. — Ни к кому до этого я так
— Хватит уже! — Станислава больше не желала слушать оправдания, — Сейчас мы возвращаемся! Ты все честно и откровенно рассказываешь мальчишкам. И когда приходит твой брат, мы сами решаем, что хотим помнить, а что не желаем!
Она поднялась из-за стола, Настя встала следом, еще пытаясь что-то возражать, тут в сумки Станиславы телефон запел про печаль под луной.
— О, вот и Тимка, кстати. Прям, как чувствовал! Ало, Тимка! Ты представляешь, что удумала эта девчонка! Она…
И замолчала. Тимур что-то быстро и взволнованно говорил, Настя слышала его голос, но суть понять не могла. Лицо Станиславы все больше бледнело. Голос Тимур оборвался, его сменили короткие гудки. Станислава растерянно взглянула, на замершую в ожидании самого худшего, Настю.
— Что случилось? — поторопила Настя, слишком долго молчавшую Станиславу.
— Тимка… Он сказал, что нас нашли… — еле слышно ответила девушка. — Что бы мы немедленно валили из города. Что бы даже не думали о возвращении, не пытались спасти их. Не звонили, не отвечали на звонки. А еще, что если я его ослушаюсь, он возненавидит меня, не будет со мной разговаривать и даже в мою сторону не посмотрит никогда! А потом… По-моему, он смыл телефон в унитаз… Что же нам делать? Что мне теперь делать?
Станислава потеряно посмотрела на Настю и медленно опустилась на стул, ноги вдруг стали ватные, в глазах запрыгали черные точки. Настя присела напротив.
— Прости меня… Я не успела вас защитить… Думала, время еще есть…
Настя резко встала. Сейчас она выглядела как на даче, когда рассказывала про псов — несмотря на дрожь в руках, голос ее оставался твердым, уверенным.
— Пошли! — проговорила она и направилась к выходу.
И столько силы сейчас плескалось в ней, что Станислава не задумываясь поспешила следом.
***
Тимур с трудом разлепил глаза. Голова в районе затылка раскалывалась. Последнее, что он помнил, как позвонил Станиславе, а потом утопил свой телефон в водах не особо чистого содержания. Рабочие телефоны до этого момента оставались лишь у него и Славки. Мишка свой посеял где-то в лесах, пока бежал на помощь даме сердца, а у Насти его никогда и не было. И теперь, он надеялся, хотя бы через этот канал связи до девчонок не доберутся.
Ах да, еще смутно всплывал короткий махачь с тремя дядечками бандитской наружности в костюмах и очках, по внешности больше всего напоминавших шкафчик с антресолькой. И кулак одного из них, хитростью пробравшийся в незащищенный тыл, и обрушивший свою длань на и так немало страдавшую голову.
А вот, кстати, и вся честная компания нарисовалась в поле зрения, стоило лишь поднять голову. Пять близнецов, выстроенных точно по линеечке, подпирают стенку. Столь же живые и
Вообще вся картинка, представшая перед Тимуром, больше напоминала сцену из малобюджетного гангстерского боевика. Главный герой, Мишка, примотан скотчем к стулу. Пять мордоворотов — для устрашения и физических расправ. И Рыженькая злодейка, выпытывающая у главного героя, куда он дел чемодан с «общаком» банды, и отказывающая верить, что он уже давно в полиции. В доказательство пыток и не человеческого обращения у Мишки на правой скуле засохла свежая царапина, а под левым глазом расползался будущий синяк.
«Кстати насчет скотча», — Тимур дернулся, но безрезультатно. — «Замуровали демоны!»
— О, наш второй друг очнулся, — проговорила Рыженькая и улыбнулась радостно. — Ты ведь нам тоже не скажешь, где сосуд? Этот не признается, куда дел девчонку!
— Вот всегда любил рыженьких, — растянул в ответной, не менее радостной улыбке, Тимур. — У них не только мордашка смазливая, и тело приятно в руках подержать, они еще на удивление быстро соображают.
— Рада, что мои мальчики не убили тебя сразу, ты забавный. А то я им пообещала окончательную смерть, если ты не очнешься через пару минут. Мастер, я думаю, возражать бы не стал. Так не аккуратно обращаться с ценным материалом.
Рыженькая подошла ближе, чуть наклонилась, заглянула в глаза.
— А ты симпатичный.
— Да и ты ничего так, — не остался в долгу Тимур. — Только вот где свечи и накрытый стол? Тут такая красотка, и ни какой романтики! И, может, избавимся от скотча? Я конечно за разнообразие, но не до извращений. К тому же эти путы мешают разлиться моему жгучему обонянию.
— Да у тебя еще и с чувством юмора все в порядке. Что ж, смейся пока весело, скоро плакать будешь.
— Суки, — тихо выдохнул сквозь стиснутые зубы за ее спиной Мишка.
— И ты мне очень нравишься, — рассмеялась девушка и вернулась к парню, оставив рядом с Тимуром пряный запах духов.
Рыженькая взяла парня за подбородок длинными, тонкими, такими хрупкими на вид пальцами, заглянула в глаза, Мишка попытался отвернуться и не смог.
— Четких и правдивых ответов от тебя не добиться. Впрочем, как и от твоего друга. Придется давить на больные точки… Но какая поразительно приятная темнота, разлилась в твоей душе. Я прям жажду окунуться в нее. Но нельзя! Работа — прежде всего.
Тимур не особо вслушивался в слова монолога девушки, он любовался открывшимися ему видами. Фигурка как у мальчика, но с круглой, упругой попкой. Такую приятно зажать где-нибудь в уголке или уронить личиком на диван…
— Достаточно возбудился? — девушка, гаденько улыбаясь, опять стояла напротив, и Тимур не мог с уверенностью сказать, как давно она подошла. — Значит, оба поддаетесь внушению, а я уж испугалась, что вы какие-то особенные! И так, приступим…
Она подошла еще ближе, оседлала колени Тимура, широко разведя свои ноги, придвинулась. Ее лицо оказалось близко-близко. Улыбнулась, кокетливо заправила за ушко, выбившуюся черную кудряшку. Тимур не понимающе проследил за тонким пальчиком, вернулся к лицо и вздрогнул. На него смотрела Настя. Все от изгиба ресниц до изогнутых в улыбки губ принадлежало ей. Вот только глаза…