Работа актера над собой (Часть II)
Шрифт:
После третьего объекта Рахманов просил рассказать ему содержание созданных нами с_в_о_б_о_д_н_ы_х, б_е_з_о_т_в_е_т_с_т_в_е_н_н_ы_х м_е_ч_т_а_н_и_й д_л_я с_е_б_я, как их называет Торцов.
В общем Рахманов одобрил творчество нашего воображения, заметив лишь, что смотрящий должен определить, д_л_я ч_е_г_о, то есть п_о к_а_к_о_м_у в_н_у_т_р_е_н_н_е_м_у п_о_б_у_ж_д_е_н_и_ю он рассматривает объект. Другими словами, нужны в_н_у_т_р_е_н_н_я_я з_а_д_а_ч_а и к_а_к_о_е-т_о «е_с_л_и б_ы», о_п_р_а_в_д_ы_в_а_ю_щ_е_е е_е. Их у нас не
Сегодня опять «муштра и тренинг» Рахманова.
— Сегодня, — сказал он, — Аркадий Николаевич готовит вам приятный сюрприз. Вы будете делать все старые упражнения п_о_д м_у_з_ы_к_у и притом под очень хорошую, так как у рояля будет сидеть сам Ф…
Встать как один человек! И поблагодарите его за ту честь, которую он оказывает вам, грудным младенцам в нашем искусстве.
Мы встали и от всего сердца низко поклонились.
Я так был растроган, что решился даже спросить, чем объяснить такую честь, оказываемую нам. Хотелось бы знать, чтоб более сознательно относиться к предстоящим упражнениям и лучше воспользоваться ими.
На мой запрос Рахманов коротко ответил: «Я не уполномочен с_а_м_и_м объяснять вам это. Мое дело исполнять лишь волю пославшего меня».
Неожиданно для нас за кулисами кто-то очень хорошо заиграл на фортепиано Лунную сонату Бетховена, и в центре комнаты на потолке зажгли синюю лампу в матовом полукруглом стекле. Можно было подумать, что ею хотели дать иллюзию луны. Хорошая музыка и полусвет произвели свое действие и настроили нас на грустные мечтания и мысли…
…………… 19.. г. 2
— Пойдемте в церковь, — предложил нам Торцов, когда вошел в класс.
— В церковь?! Зачем? — недоумевали мы. — А как же урок?
— В этом и будет заключаться урок, что мы с вами пойдем сначала в церковь, потом в мебельную лавку, потом в какое-нибудь правление, на станцию железной дороги, на рынок.
Вьюнцов уже встал, повидимому, собираясь итти, но Торцов его остановил.
— Нам, артистам, совсем не требуется нанимать извозчика, чтоб объехать все эти места. Сидите спокойно, а путешествовать будет ваше воображение. Его сфера, а не реальная жизнь является нашей артистической областью.
Не прошло и несколько секунд, как большинство из нас уже очутились мысленно в церкви.
— В какой? — спросил Торцов Вельяминову, которая уже успела перекреститься, помолиться и пококетничать глазками с мнимым Николаем Чудотворцем, прикладываясь к его ручкам.
Наша красавица не сумела определить, в какую церковь она зашла.
— Вообще — в церковь.
— Нет. «Вообще» в искусстве не считается, — сказал ей Аркадий Николаевич. — Вы сходите в церковь в честь какого-нибудь святого, а не в церковь — вообще.
— Я не знаю, как это делается, — кокетничала Вельяминова.
— Мы сейчас разберем, —
— Только мысленно… мысленно протяните мне вашу ручку, я ее возьму и мы пойдем. По какой улице? — спросил Торцов Вельяминову.
— По Покровке, — ответила она.
— Идем, — смело промолвил Торцов, не двигаясь с места. — Не забудьте сказать мне, когда вы придете.
…………… 19.. г. 3
— Вы сейчас находитесь в Москве, в нашей школе.
Я ввожу м_а_г_и_ч_е_с_к_о_е «е_с_л_и б» и спрашиваю вас: что бы вы делали, е_с_л_и б вы были не здесь, а плыли на большом пароходе в Америку во время сильнейшего шторма?
— Что бы я делал? — соображал Шустов.
— Прежде всего надо принять во внимание то, что вся эта комната качалась бы, — подталкивал наше воображение Аркадий Николаевич. — На этих жиденьких стульях сидеть было бы нельзя… Их перекатывало бы с одного конца на другой… Стоять тоже было бы невозможно, так как пол то становился бы дыбом, то накренялся бы вниз, в противоположном направлении…
— При таких условиях лучше всего поскорее пробраться в хвою каюту и лечь, — решил Шустов…
— Где же моя каюта? — соображал дальше Шустов.
— Допустим, что она в самом низу и что итти туда нужно в эту дверь, а потом сходить по лестнице, ведущей в гардероб, — подсказывал Торцов.
— В данную секунду пол накренился сюда, вниз, к двери, — соображал Шустов. — Значит… я скатываюсь к этой стене.
— Как же удержаться около нее, за что ухватиться? За диван? — спрашивал Торцов.
— Нет, он полетит вниз вместе со мной при обратном крене парохода… Лучше сяду на пол, — решил Шустов. — Надо сознаться, что условия пароходной жизни создаются не из приятных, а атмосфера в достаточной степени тревожная.
— Как назвать то, что вы делаете сейчас? — продолжал дальше Аркадий Николаевич.
— Соображаю условия, при которых мне приходится передвигаться к своей каюте, — отвечал Шустов…
…………… 19.. г.
Как только Торцов вошел в класс, он обратился ко мне и спросил:
— Где вы сейчас находитесь?
— В классе, — ответил я.
— А если б вы были дома, — снова задал он мне вопрос, — что бы вы делали?
Прежде чем ответить, пришлось почувствовать себя в своей комнате, вспомнить то, что было утром, что предстояло вечером, дела, которые накопились и ждут очереди, пришлось справиться со своими личными побуждениями, желаниями; принять во внимание другие условия и в конце концов решить то, что мне надо было бы делать, то есть в данном случае навестить дядю и двоюродного брата Коку.