Работа над ошибками (Puzzle)
Шрифт:
Алексей резко остановился и изумленно уставился на Илму.
— Почему же ты мне ничего не сказала еще там, в «сером» мире?
— В сером мире? — непонимающе переспросила девушка.
— В мире Лекера, — пояснил Алексей. — Почему же ты не сказала, что они — ваши враги?
— Но я ведь не видела их раньше! С ними бились воины!
— Понятно... — Алексей снова побежал вперед. Через минуту он заговорил снова: — Но ведь ты видела сама, что творится в том мире! Лекер сам чуть не стал там жертвой! Ты спала в пещере, когда он рассказывал мне... Там не все однозначно! Лекер — на стороне тех, кто борется
Видя, что Илма не понимает того, что он ей сказал, Алексей попытался упростить проблему:
— Короче, в мире Лекера есть плохие — и есть хорошие! Так вот, Лекер — хороший! А твои братья воевали, скорее всего, как раз с плохими! Понятно?
Илма кивнула, сразу став насупленно-сосредоточенной.
— Я почти так и думала, — сказала она очень тихо. — Я сказала об этом братьям, но они не поверили мне.
— Но ведь Лекер может мысленно рассказать все сам! — вспомнил Алексей. — Неужели твои братья совсем никому не верят?!
— Как только Лекер попытался что-то сказать, они закрыли свои мысли и не впускали мысли Лекера.
— Вот как, это вы, оказывается, умеете! — недобро усмехнулся Алексей. — А открыть свои мысли и душу для добра, что — слабо?!
— Не надо так, — сверкнула вдруг глазами Илма. — Ты не знаешь, что делали те, из мира Лекера... из серого мира... Они уничтожили соседнюю деревню, со стариками, женщинами, детьми... У всех убитых душа была открыта для добра! — Илма замолчала, сглатывая слезы.
Наконец, улица кончилась, влившись в широкую площадку, заполненную народом. Несмотря на большое количество людей, царила полная тишина. Илма с разбегу бросилась в гущу зрителей, лица которых были направлены куда-то в самый центр площадки. Что происходило в этом центре — Алексею пока не было видно. Но он, не отставая от Илмы, вклинился в людскую толпу. Отчаянно расталкивая всех на своем пути, Илма и Алексей вылетели, наконец, на пустое пространство.
То, что увидел там Алексей мгновенно повергло его в ужас: прямо посредине площадки был вкопан широкий столб метров трех высотой, с вырезанной на его вершине мордой какого-то чудовища, а к самому столбу был крепко привязан несчастный Лекер, который широко раскрытыми от ужаса глазами смотрел прямо перед собой, где стояли, целясь, пять арбалетчиков, троих из которых Алексей сразу узнал. Это были братья Илмы, а с ними — двое других воинов, одетых и снаряженных точно так же, то есть — в набедренных повязках и с колчанами за спиной. Аарнуу, старший брат Илмы, что-то ритмично произносил. Даже не зная языка, Алексей понял, что это отсчет, что-то типа “раз-два-три”.
— Ааканаа! — истошно закричала Илма, раскинув в стороны руки и бросилась к столбу, закрывая собой Лекера.
Аарнуу опустил арбалет и что-то сердито крикнул сестре. Та быстро заговорила, показывая руками то на Лекера, то на Алексея. Наконец, Аарнуу, посовещавшись с другими воинами, сурово глянул прямо в глаза Лекера. И бедный пленник ожил. Алексей понял, что Аарнуу снял какую-то блокировку, и мысли Лекера бешеным потоком хлынули в мозги окружающих. Алексей тоже слышал их, но все, что лихорадочно рассказывал сейчас Лекер, было ему уже известно.
Алексей почувствовал вдруг страшную усталость, снова закружилась голова, и он сел прямо на землю. К нему тут же подскочила
— Ничего, все в порядке! Просто устал. Что будет с Лекером?
Однако, девушка не успела даже ничего на это ответить, как два воина подбежали к столбу и развязали веревки. Лекер, как подкошенный, повалился на землю — то ли от того, что затекли будучи долго связанными ноги, то ли от нахлынувшей радости спасения от казавшейся неминуемой гибели.
Глава 17
Лекер с Алексеем сидели на удобно отесанном для этого бревне возле дома Илмы, и Лекер эмоционально рассказывал о своих недавних переживаниях.
— Ты понимаешь, еще там, в пещере, они заблокировали мои мысли, и я ничего не смог им объяснить!
— А Илма тебя слышала? — спросил Алексей.
— Да нет же! Мои мысли стали доступны только мне самому! Равно как и я сам ничего не понимал уже из разговора Илмы и ее братьев. Я видел только, что смотрят они на меня — ох, как плохо!
— И они сразу привязали тебя к этому столбу?
— Нет, — совсем земным жестом покачал головой Лекер. — Привели сначала в этот дом, сходили куда-то — видать, посовещались с остальными, а потом повели... — тут Лекер судорожно всхлипнул. — Причем, вежливо так все, достойно, я и не думал даже, что они затеяли меня казнить! И за что? Скажи, Алексей, за что?!
Алексей подумал, закурил, выпустил густое облако дыма и спросил, стараясь глядеть прямо в глаза Лекеру:
— А ты знал, что эти ваши “хроники” здесь вытворяли?
— Хронисты... — машинально поправил Лекер.
— Хронисты, фашисты — какая разница! — досадливо махнул рукой Алексей. — Скажи, ты знал, или нет?
— Да откуда я мог это знать! — подскочил Лекер с бревна. — Думаешь, они афишируют подобные операции?! Ну, ходили, правда, слухи среди наших, что “временщики” будто бы нашли какое-то место, где время течет нормально, и хотят там устроить себе что-то вроде базы... И еще... Я ведь медик, однажды, совсем недавно, пришлось стать свидетелем, как в лечебнице оказывали помощь группе “черных патрулей”. Они, несомненно, вернулись из боя, были грязными, усталыми, помятыми, но что характерно — раны у всех были только резанными и колотыми, ни одной огнестрельной!
— Значит — отсюда! — подытожил Алексей.
— Скорее всего — да, но и я смог это только сейчас сопоставить! — снова сел на бревно Лекер. — И разве можно казнить только за то, что я принадлежу к одному виду с преступниками?!
— Лекер, ты же умный человек, — сказал Алексей. — Ты, наверное, успел заметить, какой здесь уровень цивилизации! Не знаю ход вашей истории, но у нас подобное было лет пятьсот назад, если не больше! И у нас в те времена казнили порой по причинам куда как менее серьезным, чем принадлежность к вражеской нации... Все-таки, как мне кажется, здешнее общество находится даже на более высоком уровне — если не технического развития, то уж морально-нравственного — точно! У нас бы, в так называемые средние века, никто бы и не подумал даже из-за слов женщины отменять казнь! Так что, дорогой Лекер, будь милосердней к местным жителям и прости им это мелкое недоразумение!