Рабы Парижа

Габорио Эмиль

— Нет, — холодно ответил Маскаро. — С твоей стороны это просто глупость.

Доктор Ортебиз засмеялся. Он очень любил, когда господин Батист говорил колкости адвокату.

Маскаро сейчас было не до смеха.

— Наш друг Катен, — сказал он, — получил от своего благородного клиента, герцога де Шандоса, важные сведения, но не захотел поделиться ими со мной. Очевидно, он думает, что мы идем ко дну, и не желает составлять нам компанию.

Адвокат попытался протестовать против этого обвинения, но хозяин агентства жестом остановил его.

— Одной кости животного достаточно,

чтобы хороший анатом описал весь скелет. Я был бы никуда не годным наблюдателем, если бы, идя от известного к неизвестному, не смог сделать точный очерк жизни людей, за которыми слежу уже столько лет. Несколько романтическая форма, — передразнил Маскаро адвоката, — происходит не от меня, а от герцога де Шандоса и графини де Мюсидан.

— То есть, Норберта и Дианы?

— Да, друг Катен. Я уверен, что те фразы, которые больше всего подействовали на твое воображение, принадлежали им. Ведь я только делал выписки из их собственных писем.

— Откуда они у тебя?

— Графиня де Мюсидан заботливо сохранила свою переписку с герцогом. Мы взяли ее всю. Совершеннейший роман в письмах. Впрочем, там немало точной информации, полезной для нашего дела.

— Теперь я понимаю страх мадам де Мюсидан! — вскричал Ортебиз в полном восторге. — А я еще обвинял тебя в неосторожности, Батист! Ты прав: с таким оружием в руках мы можем смело требовать что угодно. Графиня отдаст руку своей дочери любому, кого мы ей назовем!

— Это еще не все, — продолжал Маскаро. — Для прояснения некоторых темных мест я познакомился с зачинателем описанной интриги, месье Доманом.

— Где ты его нашел?

— В Париже. Он — один из наших коллег. Вы его знаете. Правда, он сменил имя, постарел и плохо видит, но голова у него работает по-прежнему.

— Должен признаться, что я, поверенный герцога, узнал сегодня о своем клиенте много нового, — сказал Катен.

— Описание дуэли де Шандоса с маркизом де Круазеноа тоже документально. Оно сделано под диктовку Каролины Шимель. Девчонка действительно думала поехать на поиски жениха в Америку, но добралась только до Гавра. Нежный взгляд истосковавшегося по женщине матроса заставил ее изменить свои намерения. Парень прожил с ней все деньги, полученные от Жана, и исчез с последней тысячефранковой бумажкой. Каролина вернулась в Париж и попросила помощи у герцога де Шандоса. С тех пор он постоянно дает ей деньги, чтобы девчонка его не выдала, а она их тут же проматывает на вино и парней. Впрочем, она держала слово, данное герцогу, и если бы Тантен ее как следует не напоил, то вряд ли узнал бы о дуэли герцога с Жоржем.

Маскаро скорее размышлял вслух, чем обращался к окружающим. Казалось, он убеждает в чем-то самого себя или ищет изъяны в собственных рассуждениях.

— Очень может быть, что Каролина Шимель совсем не такая испорченная по своей натуре, как кажется. Просто легкие деньги привели ее на парижское дно. Если это так, то она, протрезвившись, вспомнит о том, что проболталась — и предупредит де Шандоса.

— Десять тысяч чертей! — подскочил в кресле Катен. — Но тогда все пропало!

Господин Маскаро презрительно пожал плечами.

— Ты опять боишься призраков.

— Хорошенькие призраки!

— Конечно!

Разве я был бы так спокоен, если бы видел хотя бы тень опасности?

— Но что, если Каролина действительно пойдет к герцогу?

— А на кого она укажет? Кто вырвал у нее тайну? Какой-то старый писарь Тантен. Кто найдет какую-то связь между этим грязным стариком и почтенным адвокатом Катеном?

— Это и в самом деле трудно.

— Скажи лучше — невозможно, — вмешался Ортебиз. — А при малейшем шуме добряк Тантен провалится сквозь землю, как дьявол в конце спектакля.

Батист кивнул.

— К тому же, — продолжал он, — нам нечего бояться герцога де Шандоса. Он в нашей власти и мы держим его так же крепко, как мадам де Мюсидан.

— Чем? — спросил Катен.

— А его письма к Диане?

— Ах, да…

— Кроме того, мы прекрасно знаем, почему садовники не должны копать землю в конце его парка.

— Как ты докажешь, что лежащий там скелет принадлежал Жоржу де Круазеноа?

— У него в карманах было на тысячу франков золотых португальских монет, это указано в объявлении о розыске пропавшего маркиза.

— Вы так меня успокаиваете, словно я не в вашем распоряжении и не должен следовать за вами куда угодно, — произнес Катен.

— Мы хотим, чтобы ты был с нами не только из страха за прошлое, но и в надежде на будущее.

Адвокат протянул руку господину Маскаро.

— Я буду действовать честно, даю тебе слово. Расскажи нам о своих планах, а затем я поделюсь новостями, которые узнал от де Шандоса.

Батист самодовольно улыбнулся и пожал руку Катену.

— Прежде всего, — начал Маскаро, — я должен рассказать вам конец истории, которую вы только что услышали. Он прост и печален. Герцогам Шандосам не было еще и пятидесяти лет на двоих, когда они потеряли всякую надежду на будущее. Их семейная жизнь превратилась в ад и они с трудом скрывали это от посторонних. Вечно больная герцогиня занималась благотворительностью, а господин Норберт — повышением своего образования.

— А мадам де Мюсидан? — спросил Катен.

— Она решила, что ее месть будет неполной, если герцог не узнает, кому он обязан всеми несчастьями. Вернувшись из Италии, она рассказала ему, как толкнула герцогиню в объятия Жоржа и как, узнав о назначенном свидании, написала ему анонимную записку.

— И он ее не убил? — вскричал Ортебиз.

Господин Маскаро присвистнул.

— Он не тронул ни одного волоска на ее прекрасной голове.

— Я бы на его месте…

— На его месте, доктор, ты поступил бы точно так же.

— Почему?

— У нее были все его письма и она угрожала разоблачением.

— Графиня-шантажистка? Это что-то новенькое!

— Она заставляет герцога платить ей за молчание, как простая мошенница. И не слишком стесняется. На днях потребовала десять тысяч, чтобы заплатить Ван-Клопену.

Все были поражены.

— Какая женщина! — тихо проговорил доктор. — А я еще жалел ее как нашу будущую жертву…

Маскаро жестом велел ему замолчать.

— Теперь пора вспомнить о маленьком нищем, известном в свете под именем Гонтрана де Шандоса. Ты ведь его знал, доктор?