Рабы Парижа
Шрифт:
— На последних сомнениях адвоката, — отозвался Ортебиз.
— К дьяволу все сомнения! — воскликнул Катен с совершенно искренним восторгом. — Все предусмотрено до последней мелочи и игра стоит свеч. Я играю с вами! Можете положиться на старого друга Катена! Батист, я преклоняюсь и смиряюсь. Я твой душой и телом!
Маскаро и Ортебиз переглянулись. Они прекрасно знали, что последует за этим вступлением.
— Ты прав, как Евангелие! Миллионы де Шандоса уже у нас в кармане! Я пришел к дележу последним,
— Ты получишь свою долю, — уклончиво ответил Маскаро.
— Я хочу получить долю, равную вашим.
— Хорошо, — ответил Батист.
— Рассчитывай, — прошептал доктор.
Друзья скрепили уговор, обменявшись рукопожатиями.
— У меня есть вопрос, — сказал адвокат.
— Слушаем.
— Уверены ли вы в том, что герцог не знает никаких других примет своего сына?
— По-видимому, не знает. Ведь новорожденного сразу же подменили и отправили в приют.
— А герцогиня?
— Она была очень больна. К тому же от нее, наверно, стремились скрыть сам факт подмены. Это проще всего сделать до того, как она впервые увидит своего ребенка. Поэтому есть основания полагать, что ей никакие другие приметы неизвестны.
— Но его видел Жан. Он, как вы помните, был против подмены младенца. Вполне возможно, что он постарался запомнить приметы на тот случай, если герцог когда-нибудь раскается в своем злодеянии и захочет вернуть сына.
При этих словах адвоката Маскаро сразу стал очень серьезен.
— Я уже думал об этом. Но не могу ничего разузнать…
— Я беру это на себя, — радостно объявил Катен. — Завтра же расспрошу Жана. Скажу ему, что для успеха поисков нужны дополнительные сведения.
Адвокат старательно демонстрировал сообщникам, как он полезен для общего дела.
— Есть и еще одна опасность. Что, если в присутствии де Шандоса Поля узнает, кто-нибудь из его прежних знакомых? Кто может дать гарантию, что этого не случится?
— Я, — сказал Маскаро.
— Откуда такая уверенность?
— Ортебиз, как там твой пациент? — спросил Батист.
— Скоро очнется. А как кофе?
Маскаро выглянул в коридор.
— Бомаршеф, кофе! — крикнул он.
— Откуда у тебя такая уверенность? — повторил адвокат.
Хозяин, наконец, удостоил его ответом.
— Пока Поль был беден, нищета удаляла его от людей. Единственной его знакомой была любовница, да и та от него вскоре ушла. Это та самая Роза, на которую ты, Катен, уговорил подрядчика Ганделю написать жалобу.
— На этом основании ее уже посадили в женскую исправительную тюрьму Сен-Лазар, — сообщил адвокат.
— Я это знаю, — сказал Батист Маскаро. — Как видишь, выдавать Виолена некому.
— Я слыхал, что v него есть покровитель…
— Да.
— Почему
— Он никогда не встречается с герцогом.
— Кто же это?
— Граф де Мюсидан, муж прекрасной Дианы и убийца отца Поля.
— Значит его отец…
— Монлуи, — сказал всезнающий Маскаро.
Вошел Бомаршеф с чашкой горячего кофе.
Доктор подозвал его:
— Поль приходит в себя. Помоги мне поднять его с пола.
— Ты записал весь сценарий, — продолжал Батист, обращаясь к адвокату. — Приступай к его выполнению. А я буду содействовать свадьбе Поля с Флавией Мартен-Ригал.
— Не забудь о Генрихе де Круазеноа, — напомнил Катен.
— В течение месяца Генрих объявит о создании нашего акционерного общества и станет мужем Сабины де Мюсидан, дочери Дианы, — ответил Батист Маскаро.
Тем временем Поль уже был посажен в кресло и Бомаршеф поил его кофе.
— Неужели тебя так потрясла маленькая операция, которую я собираюсь сегодня сделать? — спросил Виолена доктор.
— Нет.
— Так в чем же дело?
— Я очень хотел стать наследником герцога де Шандоса. Но это невозможно…
На Виолена градом посыпались вопросы:
— Почему?
— С чего ты это взял?
— Ты что, с ума сошел от радости?
Поль печально покачал головой.
— Я знаю его, — с трудом проговорил он.
— Кого?
— Сына герцога де Шандоса.
Наступила мертвая тишина.
Все стояли, как громом пораженные.
Батист Маскаро первым овладел собой и спросил:
— Откуда ты знаешь, что это — он?
— Когда доктор подробно описал и показал на мне форму шрама, по которому должны узнать маркиза, я вспомнил, что как раз такой ожог есть у одного человека…
— Что ты о нем еще знаешь?
— Говорят, что он был воспитанником Вандомского приюта.
— Это он! — вскричал Катен.
— Как его зовут, что он делает и где живет? — быстро спросил Батист.
— Андре, скульптор…
— Тысяча чертей! — завопил Маскаро, вне себя от злости. — Уже в третий раз проклятый штукатур становится поперек моей дороги! Клянусь, что этот раз — последний!
Андре, как скульптор-орнаментщик, целые дни проводил на небрежно сколоченных деревянных лесах. Жизнь его часто висела на волоске.
Но этот волосок был гораздо крепче, чем хотелось бы почтеннейшему Батисту Маскаро.
Хозяин таинственного агентства хотел бы погубить ненавистного ему художника так же легко и быстро, как задувать на ночь свечу у изголовья своей постели…
Этому мешало одно непредвиденное обстоятельство: Андре был уже предупрежден.