Рабы Тьмы
Шрифт:
— Тогда некому было бы тащить твою проклятую тушу через весь чертов корабль, – прорычал Экаддон, приводя подъемник в движение.
— Ныне он - благословенное создание, – сказал Лоргар. – Он един с Владыками Хаоса, сама его сущность переплетена с божественным.
Лайак слушал, задержав дыхание, ощущая, как нити вариантов будущего разворачиваются в его уме.
—
— Мой брат - то, что непросветленный назвал бы демоном. Его существо теперь является частью силы самих Богов. Принц Наслаждений сделал его ангелом высшего порядка, и подобное могущество доступно лишь самой малой толике Нерожденных, но с этим вознесением приходят и законы, которым подчинены все создания Истинных Богов.
— Узнать его имя будет не столь уж и легко…
— Мы уже знаем его, – мягко произнес Уризен, и за ним отворились двери в святилище Лайака. Тридцать шесть рабов вошли в комнату, звеня цепями из серебра и холодного железа на лодыжках, запястьях, и шеях. Стигматы покрывали их плоть извилистыми узорами, а сами они смеялись и рыдали в движении.
— Оно здесь, рассеченное на фрагменты, и удерживается в мыслях этих благословенных душ.
— Но иметь в своём разуме истинное имя… Подобная сила опустошит душу любого, кто осмелится произнести его. Если существо, знающее, как был наречен Фулгрим, приблизится к нему, то моментально раскроет себя.
— Вот почему это должен быть ты, сын мой…
Фулгрим вырвался вперед, раскрывая крылья из–за своих плеч. Он всё еще рос, когда он двигался, словно пятно света, не имеющее границ. Позади него Н’кари сползал с помоста, и его лицо являло собою маску восторженной ярости.
Они не продержатся здесь достаточно долго - даже без трансцендентной силы Фулгрима им противостоял целый с городом, а то и вовсе мир. Все благословленные воины Семнадцатого умрут, и их души навсегда будут пленены во власти вечной агонии. Единственный шанс выжить - это произнести имя, что вырывалось из его разума. Лоргар осознавал это, подумалось Лайаку: потому он и взял с собою столь малое число воинов. Он усыпил внимание Фулгрима собственной уязвимостью, дезориентировал своего демонического родича, спрятав свое настоящее оружие за ликом маски Лайака, скрывающую пустоту внутри его души. Это действительно сработало, но у Зарду было достаточно возможностей умереть в те краткие мгновения, между которыми он с кровью выплевывал из себя истинное имя.
Болтерные очереди Несущих Слово. Взрывы разрывали плоть Фулгрима, а его тело истекало струями крови цвета индиго, что в мгновение ока превращалась в мерцающий дым. Телекинетическая сила волной сорвалась с конечности павшего примарха, сбив троих воинов Аврелиана с ног, и раздавила их, словно перезревший плод. Невидимая стена давления врезалась в следующего легионера, но её встретил купол золотого света, и противоборствующая психическая мощь столкнулась
Зрение Лайака потемнело, когда воздух разорвали новые осколки истинного имени. Его поры потели кровью, а тело тряслось, содрогаясь от удушья.
— Ты желал силы богов, – шипел в его голове напитанный злобой голос. – Познай же силу собственной алчности.
— Нет, – раздался твердый ответ, поднимающийся из пустоты, где изначальное имя было спрятано в его душе. –Я никогда не желал ничего от ложных богов. Я…
Багряный Апостол почувствовал, как его колени подогнулись; посох медленно выскользнул из пальцев. В этот миг он слышал рев потусторонних голосов и вой самой реальности.
Зарду моргнул, пытаясь сфокусироваться. Фулгрим вращался вокруг и над Лоргаром, скользя между воздухом и землей, высмеивая само существование гравитации, делая выпад за выпадом, заставляя Аврелиана отступать назад под ударами кривых мечей. Булава была подобна размытому вокруг примарха пятну и удары молний вспыхивали там, где палица сталкивалась с клинками змееподобного брата–демона, но даже нечеловеческая скоростью Лоргара не спасла бы его от неизбежного поражения, будь это лишь битвой оружия: воздух между ними корчился от теней и пронзительного сияния, удары мечей исчезали в складках света, и осколки психического льда падали во вспышках огня.
Н'кари медленно крался вперед, утягивая за собою толпу, окружающую его воющим потоком. Лайак видел, как группа людей, покрытых ранами, и укутанных в мягкие шелка, опасно приблизилась к шторму вокруг Фулгрима и Лоргара. Их души вырвались из тел и алым потоком света закручивались в воздухе, пока трупы падали, превращаясь в мягкую жижу под ногами и копытами следовавших за ними существ.
Высокие твари с бычьими головами и намасленными мускулами взревели, воздевая орудия с рифлеными стволами. Конусы оглушительного шума вырвались из их стволов и два Несущих Слово пали, смятые в груды изломанной плоти и керамита.
— Мой путь не окончится здесь, – закричала Актея. Она стояла, выпрямив спину, с высоко поднятой головой, а на лице её был написан вызов. Ее психическая мощь внезапно вспыхнула, пылая, словно раскаленный металл, и зрение Лайака потускнело от ослепляющей яркости. Монстры в толпе буквально валились на землю, их глаза кипели, стекая по обгоревшим лицам.
— Это не предначертано, – вновь возопила она. – Я не закончу здесь своих дней!
Еще одно звено в адской цепочке демонического имени Фулгрима вырвалось наружу; он вздрогнул и, пошатнувшись, замер на месте. Уризен мгновенно нанес удар, и ароматная кровь брызнула в стороны, смешиваясь с перламутровыми чешуйками, когда булава пробила броню.