Рабыни рампы
Шрифт:
– Сид, но я на самом деле не в настроении.
– Я же попросил тебя спеть, а не заняться любовью со мной.
– Извини, но сегодня не могу - ни того ни другого.
Сид встал из-за стола и направился к пианисту. Музыкант, ухмыльнувшись, закивал. Еще до того как Сид сел на место, пианист представил посетителям Карен и зааплодировал первым, приглашая всех остальных присоединиться.
– Большое тебе за все спасибо, - процедила сквозь зубы Карен.
– Я не одета для выступления и к тому же совершенно не готова…
– Ты прекрасно выглядишь. Это очень важно, если
С большой неохотой она приблизилась к пианисту, и они принялись что-то обсуждать. Он заиграл вступление к "Поплачь со мной, река".
Сид слушал, откинувшись на спинку стула. У нее был очень хороший голос, мягкий, с хрипотцой, с особым потусторонним резонансом, от которого Силу на самом деле захотелось поплакать. "Она все равно прорвется, - с уверенностью размышлял про себя Сид, - независимо от всех усилий, предпринимаемых Джорджем". Наклонившись вперед, закрыв глаза, он наслаждался ее пением. Вдруг он почувствовал, что она теряет внимание аудитории. Все вдруг забеспокоились, он слышал, как они заерзали, заскрипели стульями. Открыв глаза, он огляделся.
В коридоре стояла Лейк Истмэн в своем обычном сногсшибательном наряде - в ячеистой золотой блузке и в плотно облегающих ноги черных брюках. Рядом в ней стоял Гарри Таунсенд. Она не хотела привлекать к себе всеобщее внимание, но тут она оказалась бессильной. Люди открыто обсуждали ее. Лейк только что вернулась с "фермы для чокнутых", и все хотели убедиться, достаточно ли хорошо она выглядит для женщины, которая постепенно сходит с ума. Может, ее безумие способствовало ее прекрасному цвету лица. Пересуды стали громче.
Карен замолчала.
– Леди и джентльмены, - сказала она в микрофон, - пожалуйста, давайте вместе со мной поприветствуем мою хорошую подругу Лейк Истмэн, которая снова с нами. Лейк, мы очень по тебе скучали.
Не скрывая смущения, Лейк подошла к микрофону. Она начала петь "Мое сердце принадлежит папочке". У нее был невыразительный, металлический голос, но она обращала свою песню Гарри, пытаясь выжать из этого выразительную сценку. Толпе она, кажется, понравилась. Большинство из посетителей знали об их связи, но они никогда не видели, чтобы она была столь откровенна в этом отношении.
Когда Карен вернулась на место, она перехватила на себе взгляд Гарри, который смотрел на нее с плохо замаскированной симпатией.
– Не смей меня жалеть!
– буркнула она.
С наигранно-безнадежным видом, взмахнув руками, он направился к стойке бара.
Закончив песню, Лейк под сердечные аплодисменты присоединилась к Карен с Сидом.
– Лейк, принести тебе фирменную содовую?
– спросил Сид.
– Спасибо, - она с благодарностью улыбалась ему, наблюдая, как он идет к стойке бара.
– Сид очень хороший человек, но я всегда чувствую себя рядом с ним неуютно. Наверное, такого чувства мне не преодолеть, Карен, прости меня, что…
– Забудь об этом. Это не твоя вина.
Лейк радостно улыбнулась.
– Гарри подает на развод.
– Мне от этого не холодно и не жарко, но я очень рада за тебя, - Карен крепко сжала ее руку.
– Ты на самом деле прекрасно выглядишь.
–
– Я собираюсь сняться в другой картине. Нет, нет, - рассмеялась она, заметив кислое выражение на лице Карен.
– Нет, не в такой, как последняя. Я знаю, что ты думаешь по этому поводу. У меня ведь, Карен, репутация возмутителя спокойствия. Мне нужно сделать что-то такое, что я смогу с полной гарантией сделать хорошо и обеспечить фильму кассовый успех и чтобы к тому же никто не осмелился дотрагиваться до меня своим отростком размером в добрые десять футов. Знаешь, теперь они просто умирают от желания поговорить со мной, надоедая, как клопы в кровати, и все потому, что я делаю для них деньги. Карен, я хочу сделать на самом деле что-то стоящее. Я хочу, чтобы ты написала для меня сценарий.
– Джордж ничего не поставит по моему сценарию. Он меня ненавидит.
– Ты можешь представить его под псевдонимом.
– В конечном итоге он все равно узнает, и можешь себе представить, каковы будут последствия.
– Может, кто-то другой сделает его. Может, я сама.
Лейк улыбнулась.
– Напрасно ты мне не веришь. До того как я начала заниматься бизнесом, я уже была довольно богатая девица. У меня есть деньги на это, стоит только захотеть. Напиши для меня сценарий, Карен. Напиши мне что-нибудь о прекрасной маленькой девочке, которую все любят, но никто не понимает. Обязательно дай "хэппи энд". Я мечтаю об этом. Ты напишешь для меня сценарий, Карен?
– Хорошо, - медленно ответила Карен.
У нее было такое чувство, что она бросается головой в омут, но что-то в словах Лейк заставило ее призадуматься. Она уже чувствовала, как у нее в голове складывается эта история, скручивается, как лист бумаги, если поднести к его краями горящую спичку.
– Да, я напишу.
– Отлично, - она задумчиво вертела в руках бумажную салфетку, затем начала разрывать ее на длинные ленточки.
– Ты по-прежнему пишешь для Джонни?
– Нет, не пишу.
– Почему?
Карен долго смотрела на нее.
– Не знаю, Лейк. Ты сама догадайся и сообщи мне об этом. У меня в отличие от тебя не так все просто в жизни.
– Ты совершаешь большую ошибку, Карен, - понизив голос, сказала Лейк.
– Ты не любишь Мэтта и, может, никогда не любила.
– Может, и нет, - согласилась Карен, - но он-то меня любит, и я не поступлю с ним так, как поступает Гарри в отношении Крис.
– Ты не права, - возразила Лейк.
– Тебе придется дорого заплатить за свою высокую нравственность. Всю жизнь прожить с нелюбимым человеком.
На глазах у Карен навернулись слезы.
– Я тебя понимаю, и высказанная тобой истина камнем давит мне на грудь. Но если я сделаю так, как ты хочешь, то такой поступок бросит тень на мою любовь к самому дорогому человеку, и я никогда не буду с ним счастлива. В конечном итоге чувство вины разрушит все, что нам удастся создать вместе с ним. Я не могу этого сделать, Лейк. Мы с тобой разные люди.
– Я знаю, - тихо сказала Лейк.
– Я не хочу причинять тебе душевных страданий. И могу тебя заверить, что не желаю прерывать твою песню.