Рабыня Смерти

Герман Юлия

Могла ли я задуматься о счастье в этом жутком загробном мире? Я бы не стала удивляться, если бы забыла подобное слово. Рассматривала ли я вероятность, что мой худший кошмар, самый жестокий садист, мой мучитель и палач подарит то, что не мог дать никто с более завидной характеристикой? Такой вариант ужаснул бы меня даже в контексте шутки. Но, как я и говорила, птица счастья - та ещё сучка. Вот она, я перед вами, влюбленная до безумия, счастливая дура.

Стоит ли описывать, каким облегчением стало оказаться вновь в Инфериатосе после моего бездумного побега. Мне даже было плевать на то, что Дор погрузил меня в забытье. Я до сих пор не понимаю, как это ему удается, ведь он не настолько силен, как его Хозяин. Самым страшным

стало пробуждение после всего сотворенного и осознание, где я. Почувствовав Хозяина, мое сердце зашлось в диком восторге. В тот момент казалось важным лишь очутиться рядом с ним, невзирая на все последствия. Я ожидала самого жуткого наказания, которое с радостью бы приняла от его руки. Более того, желание быть наказанной за собственную глупость,из-за которой пострадала моя мама, затмевало чувство самосохранения. Здравый смысл твердил о том, что мне не перенести гнева Верховного Князя, но и жить спокойно дальше, с подобным грузом вины, я бы не смогла.

Стоило встретиться с ним взором, как меня покинули все остальные мысли, оставив радость. Обигающе-холодный взгляд не вызывал ужаса или ненависти как раньше. Он казался сбывшейся мечтой. Находясь в плену у Кронида, я не надеялась больше увидеть его кристально-синие глаза, не рассчитывала почувствовать мурашек, бегущих по спине, спровоцированных этой синевой. Все это вызывало во мне ураган эмоций, похoжий на эйфорию. От его порабощающей энергии воздух вокруг искрился, напоминая о предстоящей расплате. Я с готовностью отдалась его воле, ожидая решения. Но молчание и бездействие Князя всегда сказывались на мне особенно сильно. Увидев перед собой носки его начищенных до блеска сапог, которые я готова целовать и делать все, о чем он попросит, не сдержалась, обняв его ноги и моля о прощении. Вoзможно, это мой последний шанс прикоснуться к нему xотя бы так и рассказать о том, насколько сожалею о содеянном. Мне невыносима сама мысль, что Ваал считал меня предательницей. Дальше все развивалось как во сне, где страх и отчаяние сменились надеждой.

авнодушие Ваала убивало меня словно взрыв бомбы. Я знала, что это лишь прелюдия перед тем, как он разорвет меня на части, смешав с мусором у своих ног. Слишком хорошо успела познакомиться с его гневом, чтобы позволить себе расслабиться и просто выполнять приказы. Он явно вынашивал в голове какой-то план, как иначе можно объяснить его бездействие? Я понимала безнадежность своей ситуации, и, воспользовавшись промедлением в наказании, вывалила на него всё то, что терзало мою душу. Мои эмоции к нему стали необъятными,и удерживать их внутри, заставляя замолчать себя навеки, казалось просто невозможным. Даже если этот раз, когда я вижу Князя, последний,и тем более, когда у меня появляется случай заговорить с ним, я ни за что не могла упустить эту возможность.

Реакция Хозяина на мое признание застала меня врасплох. Я ждала чего угодно, кроме случившегося. Его нежные прикосновения вперемешку с проблесками животной страсти, поцелуи, ласки - все это происходило словно в прекрасном сне, от которого не хотелось просыпаться. Он вознес меня на небеса, позволив почувствовать взаимность. В тот момент это выглядело именно взаимностью. Ваал впервые не пытался подчинить меня себе, поработить, заставить почувствовать себя никчемным насекомым. Он относился ко мне как к женщине, которую любят. Возможно, я все выдумала или вoобразила от недостатка опыта, но он действительно любил меня в каждом прикосновении, жесте, и даже взгляде. Произошло то, что я не могла себе вообразить, узнав его как своего Хозяина. Мир перевернулся с ног на голову, поменяв небо с адом. Объяснить иначе ночи в объятиях Князя, мягкость его слов и отклик на мои чувства я не в состоянии. А он действительно откликнулся.

Той ночью я забыла обо всем пережитом ужасе. К моему стыду, я даже забыла о маме, обреченой на верную гибель. Полностью, телом, душой и мыслями, я принадлежала лишь

ему, моему Верховному Князю. Моему демону. Моему возлюбленному убийце. Обессиленная, но впервые за обе свои жизни счастливая, я заснула у него на груди, предвкушая это самое неуловимое счастье и самую большую и настоящую любовь. И плевать, насколько глупо и наивно это звучит, но я так чувствовала и хотела подобной реальности. Но… Оно опалило меня.

Как и всему хорошему в моей жизни, безопасному счастью в руках моего Хозяина быстро пришел онец.

Гул голосов, доносящихся сквозь дребезжание и скрип, обрывками врывался в сознание. На смену крепкому сну пришла дремота, цепкими пальцами вырывающая из мира без сновидений и тяжелых мыслей. Тело сковал холод, сигнализирующий о потере тепла от тела Ваала, согревающего ночью. Притянула колени к груди, стараясь согреться, но лишь сильнее почувствовала озноб. Приглушенные голоса и странные звуки, привлекающие внимание, яснее проскальзывали сквозь остатки сна. Что-то происходило,и это вряд ли должно мне понравиться. Приоткрыла глаза, осматриваясь. Меня окружало темное тесное помещение, совсем не похожее на просторные покои Князя. Разговор на полутонах, доносившийся из другого конца комнаты, приобретал ясность, позволяя узнать говоривших.

Распознав голоса Дора и Рогнеды, я испытала самое большое разочарование из всех, пережитых ранее. Мне не хотелось слышать или видеть ни одного из них, как и не хотелось, чтобы прошлая ночь оказалась лишь сном. Я прислушалась, стараясь понять, рядом ли с ними Хозяин, но не поймала ни одного сигнала о его присутствии. Причины, по которым я вновь оказалась неизвестно где, мало интересовали. Главный вопрос, разрывающий мою голову, был:

« Неужели мне лишь показалось, что Князь проявил чувства прошлой ночью?»

Я не ждала утром завтрака в постель и тем более каких-то объяснений. Только подобного пробуждения я ожидала меньше всего. Помещение явно двигалось. Невозможно перепутать подобное покачивание и стук колес о дорогу. И пусть в этой чертовой кибитке не оказалось окон, все стало ясно. Я снова во что-то влипла. Вновь услышав тихий голос Дора, почувствовала, словно удар по голове. Вот она расплата! Самая изощренная из всех. Дать надежду, погрузив в состояние счаcтья и вырвать это все из-под ног, словно коврик, позволяя падать в пропасть, кишащую зубаcтыми тварями. В этом не моглo быть ошибки. Эти двое вновь стали моими тюремщиками, сопровождающими на казнь.

Грудь сжало от обиды, медленно заполняющей каждый атом в теле. Я не питала напрасных иллюзий о «долго и счастливо», ведь где-то на подкорке сознания всегда находилось знание о невозможности подобного блаженства. Счастье – это своеобразный синоним ада, в который ты погружаешься, стоит едва прикоснуться к нему. И скорее всего его выдумал именно мой Палач, чтобы сделать мучения ещё более невыносимыми. Ваал умел делать больно, в этом ему вряд ли найдутся равные. Не удостоив и словом, просто передал в руки своих преданных псов. Он все ещё считал меня мусором, не достойным личной расправы. Пренебрежение - вот от чего не хватало воздуха, а сердце болезненно сжималось. Наверное,так будет лучше, не видеть его и не выискивать в глазах то, чего там никогда не было и нет. Какая бы участь мне не уготована, я с готовностью приму ее.

Мамино избитое лицо и ужас во взгляде, появившийся там по моей вине, повис перед глазами, подтверждая заслуженность подобного обращения. Я заработала каждую секунду своих мучений. И даже инцидент с Дором - это все наказание за безрассудство и эгоизм.

«Мама, прости меня».

Снова мыcли о ней разбередили душу. Она единственная, перед кем я должна искупить свою вину. Лишь её душа и покой важны, и почему я успела забыть об этом, увидев Ваала? Но и высвободить её из плена у меня не было ни единого шанса.