Рациональность, Наука, Культура
Шрифт:
Поиск истины - одна из высших потребностей человека, сфера приложения его творческих возможностей. Научные идеи входят в культурный багаж человечества, оказывают влияние на систему человеческих ценностей, идеалов, целей. Наука - форма общественного сознания, составная часть мировоззрения.
Множество этих характеристик, функций, ролей науки образует сложную взаимосвязанную систему. В ней взаимодействуют культурные и цивилизационные элементы, переплетаясь и переходя друг в друга.
Среди "производственных" функций науки ясно различимы две: наука производит знания, которые участвуют во всех жизненных процессах современного человечества, и наука производит субъекта этих знаний, человека.
Наука, писал М.К.Мамардашвили, есть сфера деятельности, в которой происходит "экспериментирование с человеческими возможностями", реализация "возможного
Таким образом, наука не только фиксирует наличный опыт культуры, придает ему устойчивость, упорядочивает "жизненный хаос", но и выступает силой, способной создавать новые культурные возможности, становиться условием любой возможной культуры. После Коперника и Галилея, Фарадея и Максвелла, Дарвина и Фрейда, Эйнштейна и Бора, Уотсона, Крика и Вернадского, а также других первопроходцев науки европейская культура приобретала новые черты, становилась иной по сравнению с ее предшествующими состояниями.
Но для того, чтобы культуротворческая функция науки могла осуществляться, необходимо, чтобы сама наука обладала устойчивым влиянием на общество, имела автономный социальный статус. Это возможно только в конкретных исторических формах, которые принимает цивилизация. Можно сказать, что наука становится силой, формирующей культуру, если эта сила опирается на мощь цивилизации. В то же время эта сила способна направлять необходимые изменения цивилизационных форм, если того требуют ее культурные функции.
В этом и заключен механизм связи между культурой и цивилизацией, реализованный в науке. Конечно, это не единственная связь. Динамическое равновесие культуры и цивилизации зависит не только от усилий познающего Разума. Имеет место взаимозависимость: отношения культуры и цивилизации зависят от исторического движения научного познания, само это движение зависит от характера таких отношений.
Самим своим существованием наука демонстрирует связь культуры и цивилизации. Идеальный проект науки, выдвинутый в философии К. Поппера, основан на предположении: причины, по которым научное познание не останавливается ни на одном из достигнутых результатов, заключены не только в принципах рационального мышления, но и в принципах организации научного сообщества. Движение науки направляется идеалом - регулятивной идеей истины. В поисках истины исследователи выдвигают смелые гипотезы и подвергают их самым строгим опытным проверкам; рано или поздно "рациональная критика" приводит к опровержению данных гипотез, взамен которых выдвигаются новые, и так без конца. Истина - высшая культурная ценность науки, а стремление к этой ценности - высшая моральная обязанность ученого.
Но одного морального обязательства было бы недостаточно, чтобы приводить в движение непрерывные процессы "научного производства". Поэтому моральные нормы претворяются в принципы организации "Большой науки", в систему критериев, по которым оценивается профессиональная деятельность ученых. Во всемирной республике ученых все равны перед законами Разума, сами эти законы "растворены" в любом познавательном действии, ими обуздываются любые не-рациональные мотивы научной деятельности (корысть, преклонение перед авторитетом или властью, честолюбие, недобросовестность). Это идеальная модель "рациональной демократии", где право совпадает с моралью и законом - и все это соответствует принципам познания, направляемого служением идеалам культуры.
В попперовской модели культурные и цивилизационные характеристики науки соединяются идиллически. Действительность сложнее, идиллия постоянно разрушается. Даже внутри самой науки единство культуры и цивилизации - это единство в противоречии. Многие исследователи пытались построить такие концепции науки, которые учитывали бы работу этих противоречий. Например, Т.Кун уподобил структуру научного сообщества замкнутой иерархической системе. Принципом ее деятельности является безусловное подчинение господствующей догме, фундаментальной теории, сквозь призму которой рассматривается любое явление. Сама эта теория как способ объяснения фактов поддерживается авторитетом
Знания, производимые наукой, расширяют пространство свободы, обогащают духовный мир человека. Познание одухотворено идеалами истины, гармонии, красоты. Но знания - практически применимые вещи, они участвуют в создании материальных благ, позволяют находить новые возможности использования природных сил и ресурсов, рационально организовывать производственные и социальные процессы. Духовная ценность знания неразрывно связана с практической применимостью, полезностью. Как духовные ценности научные знания принадлежат культуре, как стимулы и основания практики - они служат цивилизации. Если в общественной жизни между культурой и цивилизацией удерживается равновесие, единство этих начал свойственно науке. Когда равновесие нарушено, наука предстает в противоречивом облике.
Примером может служить история становления науки в России, начало которой можно отсчитывать от эпохи преобразований Петра I. Царь-реформатор вводил основы европейской цивилизации в стране, культурные основания которой явно не соответствовали этим основам, в первую очередь - формам государственной и общественной жизни. Петр I нуждался в науке и обученных специалистах для преобразований армии, военной техники, создания промышленности и систем коммуникации, организации государственной бюрократии. Но его мало привлекали культурные основания европейской науки, которые были чужды не только деспотическому характеру императора, но, что важнее, культурной почве России конца XVII - начала XVIII столетий. Импортированная из Европы наука была первоклассной, среди первых русских академиков были всемирно известные ученые: Л. Эйлер, Д. и Н. Бернулли, Х.Гольдбах и др. Однако внедрение науки в российскую культуру происходило медленно и болезненно, наталкиваясь на недоверие, непонимание, и даже враждебность со стороны духовных традиций, моральных устоев, всего уклада русской жизни. Ценностный статус науки, ориентированной на рациональное исследование, проникающее в любые сферы природы и общественной жизни, противоречил и традиционным ценностям русской культуры допетровской эпохи, и сугубо прагматическим ориентациям самих реформаторов. В этом российская ситуация отличалась от западноевропейской, где наука со времен Фомы Аквинского имела религиозную и культурную "санкцию". Противоречие между наличной культурой и внедряемой цивилизацией преломлялось в самой русской науке, тормозило ее развитие. Российская наука набрала темпы количественного и качественного роста только полтора столетия спустя - с началом новых общественных процессов, связанных с реформой 1861 г. Но в течение этого долгого периода влияние науки, несмотря на трудности и противоречия, все же сказывалось на формировании новой культуры, новых духовных ориентиров в России516. Трудный вопрос в том, насколько велико было это влияние, и как далеко продвинулся этот процесс.
Российская наука постоянно испытывала на себе влияние "раскола" между укоренявшейся в России цивилизацией западного образца и культурными основаниями, на которых строила свою жизнь основная масса населения. Этот "раскол" на разных этапах российской истории и проявлялся, и оценивался по-разному. Например, Г.Шпет видел беду русской культуры в том, что она "отстала" от европейской цивилизации и науки, П.Флоренский - в том, что она слишком поспешно и бездумно стала на путь заимствования и очутилась в губительной зависимости от западных цивилизационных форм. Но примечательно, что обе полярные оценки исходят из одной и той же констатации: между цивилизационной ориентацией и культурным смыслом "русской науки" - опасный зазор, трещина, уходящая в пропасть.