Ради Инглиш

Харгров Э.М.

Когда мы завозим Инглиш к ним, Марк и Анна светятся от счастья. Они обнимают меня также крепко, как и Бек.

— Ох, Шеридан, ты даже не представляешь, как мы счастливы, — произносит Анна. — Мы с Марком так сильно волновались за тебя, и за Бека, разумеется, тоже. Хотя мы больше были злы на него. Мы очень рады, что вам удалось пройти через это.

— Инглиш приложила к этому руку, но сейчас все в порядке. Хотя ему предстоит еще много работы.

— Не позволяй ему вести себя так, будто ему принадлежит весь мир. У него есть привычка вести себя так из-за

этого булыжника вместо головы. Поверь мне, это хороший урок для него. Но мне жаль, что тебе пришлось страдать из-за него.

— Мне тоже. Это на самом деле было невесело, но, если данная ситуация поможет сделать наш брак крепче, я смогу справиться с этим. Я знаю, что у него доброе сердце, но больше не позволю ему так себя вести.

Она улыбается.

— Повтори это еще раз. Я никогда не видела его таким несчастным. Никогда. И Инглиш тоже.

Мы еще немного болтаем о Бунниоре и о том, что еще он успел разодрать и сжевать, но Анна говорит, что это проблема Марка.

— Я предупреждала его, но он и слушать не хотел, насколько тяжело иметь в доме щенка.

— Должна сказать, я рада, что вы все вместе заботитесь о нем. У меня никогда не было щенка, и, боюсь, это оказалось бы катастрофой.

— Так, вам двоим пора уезжать отсюда. Пора вам побыть вместе и наладить отношения, — произносит она с намеком.

Бек слышит ее и берет меня за руку.

— Я заберу Медвежонка завтра.

А затем выволакивает меня из дома.

— Что это было?

— Я вытащил тебя из их дома, чтобы побыть с тобой наедине. Я голоден, Печенька.

— Ооо, я вижу.

— Не думаю.

Шины его машины взвизгивают, как только мы выезжаем на дорогу.

— Мне кажется, ты потерял несколько тысяч миль из-за этих шин.

— Ты думаешь, меня это волнует?

Мы въезжаем в гараж, и не успев выйти из машины, он начинает целовать меня. Со вкусом черничных блинчиков и с лёгким привкусом Мокко, его любимого напитка. Это только усиливает мой голод. До Бека я всегда задавалась вопросом, что такого люди находят в поцелуях. Для меня это были лишь слюнявые движения языков и ртов. Но не для Бека. Его поцелуи не такие. Это отточенные движения, направленные на то, чтобы заставить поджиматься пальцы ног. Позвоночник покалывает, матка дрожит, и я уже не говорю про мою киску. Мы вваливаемся в дом и почти падаем на пол, но Бек подхватывает меня за бедра и несет в сторону спальни.

Его щетина царапает мой подбородок, пока он целует мою нижнюю губу, а потом начинает спускаться ниже.

— Черт, Печенька, мне действительно нужно почувствовать свой член внутри твоей киски. Яйца ноют с самого твоего ухода.

Мое тело трепещет от желания в его словах. Брюки, рубашка и белье улетают в тот же момент. Мы не успеваем добраться до постели, как мои ноги уже обернуты вокруг его талии, а его член погружен глубоко внутри меня.

— Говори со мной, малышка. Мне нужно слышать, как ты выкрикиваешь мое имя. Умоляешь меня.

— Трахни меня, Бек. Пожалуйста. Мне так сильно это нужно.

— Вот так? — Он со всей силы врывается в

меня по самые яйца.

— Еще. Сильнее.

Он выходит и повторяет снова. Я спиной ударяюсь о стену, а его таз бьется о меня при каждом толчке, но меня это не волнует. Мне хочется больше.

— Ты чертовски узкая для меня, Шеридан. Я так сильно скучал по этому. — Он врывается в меня еще раз, мы бьемся друг об друга, мокрые от пота и моего желания.

— Мне нужно, чтобы ты кончила, потому что я не продержусь долго. — Бек вновь вонзается в меня, прикасаясь ко всем чувствительным местам, что приводит меня к сокрушительному оргазму. Его член начинает пульсировать, это говорит о том, что он очень близок. Сделав последнее движение бедрами, он стонет в мои губы.

Когда он, наконец, заканчивает меня целовать, в уголке его губ появляется игривая ухмылка.

— Я бы извинился за то, как трахнул тебя, но это была бы чертова ложь. Я мечтал об этом много дней и бессонных ночей, когда дрочил по-тихому. Ничто не сравнится с этим. Ты разрушила меня, малышка.

— Вот и отлично. Это по-честному.

Он относит меня к кровати, и я понятия не имею, как он вообще может идти. Я чувствую себя так, будто все мои кости расплавились. Когда он выходит из меня, его сперма начинает вытекать, поэтому я растираю ее пальчиками по своей коже.

— О, черт, это горячо. — Бек прикасается своим пальцем к тому же месту, и я тут же реагирую. — Продолжай двигать рукой, Печенька.

— Нет, мне нужно…

— Я знаю, что именно тебе нужно. Продолжай движения.

Не прекращая движений, я наблюдаю за его пронзающим взглядом. Он опускает руку на мой бугорок, усилив движения и продолжая гладить круговыми движениями. Когда я уже начинаю извиваться, он сильно удивляет меня, резко убрав руку и шлепнув по клитору.

— Иисус!

— Шшш. — Он повторяет так несколько раз, пока моя спина не выгибается от сильнейшего оргазма.

— Черт, ты только что безумно отшлепал меня.

— Нет, я собираюсь безумно трахнуть тебя. Пока ты на коленях. — Бек переворачивает меня на живот, и я ошибочно решаю, что он собирается скользнуть внутрь. Он же начинает играть со мной, подразнивая.

— Бек, — стону я. — Я хочу тебя внутри.

— Тише.

Он трется своим членом вокруг моей киски, верх и вниз, в одну сторону и в другую, но потом все-таки входит в меня, одновременно вдавливая свой большой палец в мою задницу. У меня практически закатываются глаза. Ощущение движений сразу в двух дырочках сводит меня с ума.

— Боже, Печенька.

Его яйца ударяются об меня при каждом движении внутрь. Я сжимаю простыню в кулак и, пока достигаю оргазма, продолжаю выкрикивать его имя. Все ли оргазмы похожи на этот? У меня никогда не было такого во время мастурбации. Я никогда не думала, что они могут быть такими мощными. Даже когда я использовала этого глупого кролика, они не были и близко похожи на этот.

— О чем ты думаешь, малышка? Ты слишком тихая.

— Эм. Эти оргазмы крышесносные, ведь так?

Он усмехается.