Ради мира на земле
Шрифт:
Войска вышли к Неману. Предстояло форсирование этой широкой реки, западный берег которой был превращен в неприступный вал. Старший сержант Ванин выдвинул ночью свое орудие к самой воде и замаскировался. Непосредственно взаимодействуя со стрелковым батальоном, которому был придан, он заранее разведал все огневые средства противника, а при сигнале «огонь» прямой наводкой один за другим уничтожил два станковых и три ручных пулемета с прислугой. Батальон успешно форсировал Неман и закрепился на западном берегу.
Осколками тяжелых снарядов убило наводчика и заряжающего. В это же время
Выкатить орудие на высокий западный берег помогли пехотинцы. И там, выбрав удобную позицию, Ванин метким огнем уничтожил три миномета противника.
Войска 3-го Белорусского фронта, освободив Каунас, устремились к Восточной Пруссии. Но 7 августа у деревни Блювишкяй под Шяуляем противник предпринял новую яростную контратаку. На позиции пятой батареи ворвалось 16 «тигров», под тяжелыми гусеницами которых стонала земля.
«Так вот какие они, «тигры»!» — Ванин впервые видел новые грозные танки врага — широкие черные машины с белыми крестами.
Вот головной «тигр», вынырнув из ложбины, пошел прямо на замаскированное орудие Ванина. И тогда Ванин сам встал за маховики наводки.
«В лоб его не возьмешь», — подумал он, и где-то в глубине сердца вдруг шевельнулось ощущение собственной беспомощности перед этой стальной махиной со сверхмощной лобовой броней. Но тут же он подавил это чувство. Потом изловчился и первым бронебойным снарядом угодил танку прямо в щель между основанием ствола пушки и корпусом башни. Тот вспыхнул. А слева подходил другой «тигр». Ванин спокойно уловил его на перекрестие прицела и ударил снарядом в тот момент, когда он подставил свой бок. Машина загорелась. Еще двух «тигров» удалось подбить Ванину и уложить около них 15 немецких автоматчиков. Контратака была отбита.
В марте 1945 года Ванин с новой силой проявил свое мастерство артиллериста. Если в полевых условиях противотанковые орудия при прямой наводке стреляли по танкам с 800—600 метров, то в городе можно было открывать огонь по ним только с 300—100-метровой дистанции. Расчет Ванина только за два дня, 25 и 26 марта 1945 года, с самой короткой дистанции уничтожил четыре бронемашины, зенитную установку, 37-миллиметровую пушку, три пулемета и до 45 фашистов, чем обеспечил продвижение стрелкового батальона в глубь вооруженной группировки противника в Портайнене.
Вручая Н. А. Ванину новую высокую награду — орден Красной Звезды, командир 184-й стрелковой дивизии гвардии генерал-майор Городовиков перед строем 696-го артполка сказал:
— Ратный труд артиллеристов здесь, в самом центре германского фашизма, был особенно тяжелым и изнурительным, требовал напряжения всех физических и духовных сил, проявления большого мастерства, исключительного мужества и подлинного героизма. И примером служили такие, как коммунист Николай Андреевич Ванин.
Войну с фашистской Германией старший сержант Ванин закончил в Кенигсберге. Но впереди еще были бои с японскими милитаристами. Только в ноябре 1945 года вернулся Н. А. Ванин в родную Кусу. Но
76-миллиметровая противотанковая пушка Н. А. Ванина за номером 12 120 с девятью звездами на щите стоит в музее боевой славы одной из воинских частей. Именем Н. А. Ванина названа в Кусе школа, где он учился, и улица, на которой он жил. В сквере у кинотеатра «X лет Октября» высится памятник, отлитый в честь Н. А. Ванина его товарищами с машзавода. Здесь, вступая в пионеры и получая комсомольские билеты, юность Кусы дает клятву быть такими же верными Советской Родине, каким был их земляк Герой Советского Союза Николай Андреевич Ванин.
И. А. МОТОВИЛОВ,
журналист, ветеран войны, сержант в отставке
В БОЯХ „МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ“
Однажды на курорте ранним утром я пришел к морю. Сразу обратил внимание, как стройная, миловидная женщина помогала раздеваться слепому мужчине, он был без руки, на теле — зарубцевавшиеся раны. Потом он осторожно пошел на шум прибоя и долго плескался на отмели. Она смотрела на него, и в голубых глазах светилась тихая радость.
«Не Сотников ли это? — мелькнула у меня догадка. — Такой же покатый, широкий лоб и русые волосы. Такая же манера все делать неторопливо».
В один из дней они пришли на пляж с юношей и девушкой. Тонкий овал лица и глаза девушки, чуть припухшие губы и нос поразили. В памяти вспыхнуло точно такое же лицо — лицо парня в серой шинели.
Чтобы не искушать себя, я ушел в город. Долго бродил по шумной набережной, наконец решился и заспешил обратно. Женщина сидела с книгой у кромки берега. Ее ответ окончательно рассеял сомнения, и я крикнул: «Сотников! Александр!»
Он застыл, прислушиваясь.
— Саша! Это же я, помнишь…
Он двинулся к берегу. Выходил, как сказочный богатырь из морской волны. Я кинулся по мелководью навстречу…
На берегу нас встретила толпа отдыхающих. А мы никак не могли прийти в себя. Ощупывая меня, он повторил:
— Значит, взяли тогда высотку! А Павел Петрович… Не может быть?
— Да сам-то ты как же? Ведь мы считали?..
Декабрьской ночью 1941 года курсантская рота, поднятая по тревоге, спешно погрузилась в промерзшие вагоны сборного состава. Не успели мы еще растопить круглую чугунную печку, как лязгнули буфера, и мимо приоткрытой двери теплушки поплыли припудренные изморозью платформы со станками и оборудованием эвакуированных заводов, замелькали сонные дома Свердловска.
…До самых мартовских ростепелей нас держали в армейском резерве. С утра до вечера с криками «ура!» роты штурмовали «вражеские» позиции, мерзли на стрельбах, отрабатывали приемы рукопашного боя. Вечерами в тесных и душных землянках политрук читал сводки Советского информбюро: в большинстве случаев сообщалось, что «существенных изменений на фронтах не произошло, шли бои местного значения».
На участке фронта весь февраль и март с переменными успехами шли бои. Передний край нашей армии, изогнутый подковой, подпирал Варшавское шоссе — важнейшую транспортную магистраль.