Ради победы
Шрифт:
– Ты мне?
– ледяным тоном обратилась Камилла к Василисе после натянутой паузы. Только сейчас девушка в полной мере осознала присутствие свидетелей (причем не слишком доброжелательных!) вокруг. Ощущать себя всеобщим посмешищем было неприятно и, что скрывать, непривычно...
Василиса растянула тонкие губы в довольной усмешке:
– Тебе, дорогая. Тебе.
– Молчала бы... старая дева...
– мрачно огрызнулась Камилла.
–
– Я была замужем...
– Лет сто тому назад, ага?
– фыркнула красотка, тряхнув тугими кудрями. Давно уже она не испытывала подобной злости!
– О боже, девочки, хватит ссориться!
– вмешалась в ссору и Настасья. В эффектном темно-бордовом платье с шикарным декольте, выставляющим на обозрение внушительную часть соблазнительных полушарий груди, она беззаботно улыбалась - как, впрочем, и всегда.
– Нам ещё вместе жить!
– Не жить, слава богу...
– ядовито поправила Василиса.
– Временно сосуществовать...
– Да хоть бы и так, - повела аппетитным плечом Настасья.
– Не имеет смысла ссориться, правда?
– и она очаровательно заулыбалась.
Однако её милая улыбка, как и прочие достоинства, не произвела впечатления ни на Камиллу, ни на Василису.
– На меня твои бугорки не действуют...
– сузив глаза, сквозь зубы процедила Камилла.
– Бугорки у тебя... у меня... хм... пожалуй, два Эвереста, а?
– Да хоть Гималаи! Можешь сколько угодно выставлять их напоказ...
Роман, прислушиваясь к разговору, явно забавлялся. Последние слова красотки вырвали у него смешок; парень покачал головой и воззрился на собственные ботинки.
– Говори громче!
– рассердилась Камилла, уловив звук его голоса, но не разобрав слов.
– Или ты сам с собой? Сам себе собутыльник, сам себе собеседник?
Роман с улыбкой выпрямился, вальяжно кивнул:
– Я - лучшая компания себе... но могу повторить громче, мне не жаль. Я просто сказал, что все женщины змеи... и вы сейчас напоминаете клубок кобр...
"Кобры" отреагировали на это заявление по-разному: Надя охнула и всплеснула руками, Настасья рассмеялась, а Камилла с Василисой с одинаковой яростью набросились на обидчика - к счастью, лишь словесно.
– Молчал бы уже, индюк!
– Психопат!
Юра и Петр Иванович утомлённо переглянулись. Юра казался беспокойным, Петр Иванович ухмылялся. Он как будто искренне наслаждался этой крикливой сценой... "Эх вы бабье..." - иногда бормотал бывший военный себе под нос, усмехаясь в седые усы.
Правда, именно Петр Иванович, устав от воплей и визгов, навёл порядок. По-своему,
– А ну-ка ша!
– гаркнул он, изо всех сил стукнув кулаком по стене.
– Молчать и слушать!
Тотчас воцарилась тишина: гулкая, нервная, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием переволновавшихся дам. Все послушно молчали и слушали... ибо тот, кто говорит "редко, но метко", обладает особой властью над окружающими...
– Развели базар!
– сердито продолжал мужчина, взирая на представительниц прекрасного пола как на источник всевозможных бедствий.
– Что за истерика, в самом деле?! У нас есть дела поважнее...
– Прямо сейчас никаких дел нет, - хмуро возразила Камилла, исподлобья поглядывая на того, кого в свои чудесные 25 считала стариком. Это мрачное замечание - вот и весь протест, на который её хватило... Петр Иванович был явно не из тех, кто легко теряет голову от женских прелестей... а значит, у неё не было оружия против его грубоватой прямолинейности.
Он и правда сохранил хладнокровие, хотя все присутствующие леди, даже пышечка Надя, были хороши, каждая на свой лад.
– Нет, дела есть!
– не согласился Петр И. и с хитрой усмешкой оглядел своих собеседников.
– Кто из вас хорошо понимает, зачем он тут?
Они с тревогой переглянулись, в глазах каждого был вопрос... наконец, заговорил Юрий:
– Я помню свою жизнь очень хорошо... Помню, что у меня молодая жена и сынишка трех лет... помню, что работаю менеджером по продажам...
– осторожно сказал он.
– Но вот этот конкурс... тут все сложнее. Я знаю, что ставки очень высоки, знаю, должен победить... но зачем, почему... убей, не помню!
– Ого, какая речь!
– после короткой паузы фыркнула Камилла, качая головой.
– А я думала, ты разговаривать не умеешь... сидел, как мышь...
Юрий покраснел, но ответить не успел - за него это сделал Петр Иванович.
– Камиллка... язва!
– прикрикнул он, правда, вполне добродушно.
– Всем пакость сказала...
Камиллкой ее еще никто не называл... девушка проглотила рвущееся возражение и сдержанно произнесла:
– Нет, Петр Иваныч... не всем. Вам я ничего не говорила... плохого!
– Ну я бы и не советовал, - отозвался тот, не столько угрожая, сколько комментируя.
– Лучше скажи, ты-то что помнишь о себе и своей жизни?
Камилла склонила голову набок и насупилась, вспоминая.
– Я не замужем, но у меня есть молодой человек, - начала она с деланно равнодушным видом, подмечая краем глаза, как при упоминании "бойфренда" Василиса поджала губы, а Настасья усмехнулась.
– Работаю в гостиничном бизнесе... но... тоже не помню ничего про... про конкурс. И не знаю, как тут очутилась...