Ради тебя
Шрифт:
– Всё, что нужно, мы с вашим хозяином уже обсудили, - Тиль очень постаралась говорить спокойно, а выглядеть достойно. И, кажется, у неё это даже получилось.
– Если я правильно поняла, вы оператор чесального станка?
– Ну вроде того, - не слишком уверенно, словно сомневаясь, что это действительно он, отозвался парень. Да ещё и на толпишку смолящих самокрутки рабочих, собравшихся у криво сколоченного ангара, обернулся.
– Вернее, я всеми машинами, которые со спиритами, тут управляюсь. Их здесь немного, всего-то шесть. Только никаких
– Не сомневаюсь, что вам доктор не нужен, - отчеканила Тиль, подхватывая подол насквозь промокшей, а оттого каменно-тяжёлой юбки, - да и я не врач. Не будете ли вы любезны проводить меня к машине, в которую вмонтирован спирит...
– Арьере замялась, судорожно пытаясь вспомнить имя старика-духа. Ничего, понятно, не вспомнилось, а все необходимое она в блокнот записывала. Который, конечно же, остался в экипаже, а то и в кабинете.
– Спирит пожилого человека, до смерти работающего у вашего хозяина, - закончила Тиль туманно.
– Вот это вы правильно сказали, - усмехнулся оператор.
– Тут до смерти уработаться - раз плюнуть!
– Я имела в виду...
– процедила Тиль.
– Да я понял, - улыбка наглеца стала ещё шире.
– Но уж больно смешно вы сердитесь, на сестрёнку мою похоже.
– Послушайте, - Арьере даже глаза закрыла, лишь бы не сорваться.
– У меня почасовая оплата. И чем дольше вы меня задерживаете, тем больше будет счёт, который я выставлю вашему работодателю. Это ясно?
– А чего тут неясного?
– вконец развеселился парень.
– Только я не понял, вы мне хозяйские денежки беречь советуете, что ли?
– Всего хорошего, - отчеканила Тильда.
И пошагала к двухэтажному зданию, неподалеку алеющему новым кирпичом. Мимо станка она пройти не боялась. Грохот работающих машин, сейчас приглушённый, похожий на морской прибой, непрозрачно намекал, где тут цеха. Ну а найти одного дефектного спирита из шести - это дело опыта. Оставалось только досадовать на себя, что потратила время на болтовню с весельчаком.
Но недаром же говорят умные люди: «Хочешь рассмешить Небо, расскажи ему о своих планах».
Уйти гордо и достойно, а потом профессионально выполнить свою работу, не получилось. Видимо, хозяин фабрички был на самом деле человеком экономным, уборщиков в штате не держал, потому двор и оказался завален обломками досок, обрывками верёвок, кирпичным крошевом и прочим трудноопределимым мусором. По крайней мере, за что она запнулась, Тиль так и не поняла. Да и не имело это никакого значения.
Упасть Арьере не упала, чужие руки придержали её за талию, а потом и выпрямили. Зато щиколотку будто раскалённой иголкой прошило, перед глазами зеленовато-тошнотные круги поплыли.
– Эк вы неловко!
– посетовал наглый оператор над самым ухом.
– Под ноги смотреть нужно.
– Да что ж это такое-то?
– всхлипнула Тиль.
Слёзы хлынули разом, будто кто внутри кран до упора отвернул. Дело было не в боли и собственной неуклюжести, точнее, не только в них.
Парень удивлённо присвистнул и поволок куда-то госпожу Арьере. Вернее, скорее понёс, по-прежнему за талию обнимая. Она-то ноги едва переставлять успевала, путалась в юбках, а на левую ещё и наступить толком не могла. Потом её прислонили к чему-то шаткому, но твёрдому, и оставили в покое, больше не дёргая.
Сколько она так простояла, самозабвенно подвывая в закушенный рукав и глотая комки слёз пополам с соплями, Тиль понятия не имела. Но, в конце концов, неудержимый поток превратился сначала в реку, а потом утих до ручья, который вскоре тоже начал высыхать, а Арьере сумела разглядеть крохотный захламлённый дворик, щелястые стены то ли сараев, то ли бараков, и парня, сидящего перед ней на корточках.
Вместе с возможностью видеть пришло и понимание, что это такое она устроила!
– Горе у тебя или как?
– с вполне искренним сочувствием спросил оператор.
– Нет, сама не понимаю, что это на меня нашло, - прогундосила Тиль, - прошу прощения.
– За что?
– удивился из-под кепочки белобрысый.
– Такое поведение... Я понимаю, оправдываться тут ни к чему...
– мямлила Арьере, мечтая только об одном: остаться, наконец, одной, попытаться привести себя в порядок и убраться отсюда куда-нибудь подальше.
– Как у вас, благородных, с подковыркой всё, - сокрушенно покачал головой парень, излишком деликатности явно не страдавший и уходить не собиравшийся.
– Ну, допекло человека - дело обычное.
– Благодарю вас, но в жалости я не нуждаюсь!
– Это-то понятно, - хмыкнул наглец.
– И очень прошу ...
– Не дело бабе всё в себе варить - это батя так говорит, не я, но уж в этом он понимает, - сообщил оператор глубокомысленно.
– Бабка моя не из простых была, не из рабочих, как мы. Отец её у господина служил, а мать хозяйских детей учила. Ну и она, бабка то есть, вся из себя такая, учёная. Дед же обормот, каких мало: напьётся и давай жёнушку лупцевать, чем под руку попадёт. А не пил он только по великим праздникам. Вот она терпела-терпела, а под конец не вытерпела.
Парень поднялся, выплюнул изжёванную соломинку, огляделся, будто разыскивая что-то.
– И что же случилось?
– не выдержала Тиль, шмыгнув носом.
– А ничего, - равнодушно отозвался оператор.
– Колуном она муженька ухайдакала. Ну и понятно: он на погост, она на виселицу, детей родичам. Вот папаня и говорит: нельзя бабе в себе варить. Потому он сейчас, как мать моя злобиться начинает, суёт ей миску в руки. Матушка посуду поколотит - и опять весёлая ходит. Денег нет? Ну так с огорода прокормимся. Сестрёнка в подоле принесла? Так ребятишек Небо даёт. Бате стропилиной ногу перешибло? И это к добру, дома посидит, по кабакам шляться не станет. На-ка вот.