Радикал рок-н-ролла. Дин Рид

Лашевски Чак

Глава 11. Дома – проблемы, за порогом – торжества

В то время, когда бросивший учебу в колледже Рид впервые обосновался в Голливуде, образцами любящих глав семейств служили несколько сбивающие с толку мужья и отцы из телесериалов «Приключения Оззи и Гарриет» и «Отец знает лучше» в исполнении Оззи Нельсона и Джима Андерсона. Риду в своей семейной жизни, должно быть, не довелось наблюдать такого же большого количества идиллических эпизодов, поскольку его супружество с Патрицией давало трещины. Популярность привлекала к нему женщин всех национальностей, каждая из которых была прекрасна и счастлива отдаться американскому певцу всецело: на одну ночь, если ему так хотелось, или надолго, если была такая возможность. Рид отнюдь не всегда сопротивлялся, и Патриции обо всем было отлично известно, хотя к его флиртам, не прекратившимся даже после рождения дочери,

она относилась откровенно пренебрежительно.

«Когда он заводил эти интрижки, я не сильно ревновала,– сказала она.– Наши ссоры были такими же страстными, как и наш секс. Патон научил меня относиться к его романам как к разновидности самоудовлетворения, поскольку они не имели ничего общего с любовью. В большинстве случаев это были проститутки или те, которые выставляются напоказ».(161)

Патриция также охарактеризовала своего мужа как «не лучший материал для семейной жизни. Он не имел дела с каждодневными обязательствами. Как муж или отец он был ненадежен».(162)

Рид старался быть хорошим мужем. Он засыпал Патрицию письмами отовсюду, куда бы ни уезжал от нее по своим делам, и самым частым его упреком был тот, что она редко отвечает на его письма. «В любом случае, спасибо тебе. Поскольку ты отказываешься писать мне, потому что не можешь выделить и пяти минут в сутки, чтобы написать мужу, которого – как ты говоришь – любишь, полагаю, телеграмма все же лучше, чем ничего. Интересно, ты вообще когда-нибудь задумывалась, сколько времени было бы потрачено на написание этих слов и отправление писем раз в два дня. Я знаю, что сейчас ты очень занятая деловая женщина, но мне думается, что ты могла бы уделить мне пять минут в день – даже если тебе не очень этого хочется – просто для того, чтобы твой муж почувствовал себя счастливым». В завершение он написал: «даже если я не понимаю твою любовь и мне от этого больно, я действительно очень сильно тебя люблю и не могу дождаться возвращения к тебе. Твой муж, Дино». (163)

Если Патрицию совершенно не заботило сочинение писем, то Рид написал посланий больше, чем апостол Павел. Иногда они были полностью заполнены новостями, иногда – философскими размышлениями по поводу их семейной жизни, но часто это были просто письма о любви. Рид страстно желал свою супругу, которую называл Котенок, или Ножки, или частенько Миссис Рид. Иногда он писал по два письма в день, и нередко по несколько штук в неделю. Казалось, что эпистолярное творчество облегчало его сердечные муки, хотя с отправкой писем они никуда не исчезали. «Я ложусь спать – ты в моих мыслях и в сердце, я просыпаюсь – ты там же. И днем, и ночью я слышу твой голос и вспоминаю наш день за городом. Только так теперь мы будем проводить наши дни. Жаль, что я не могу полететь к тебе. Я так сильно люблю тебя, моя жена».(164)

С самого начала отношения между ними напоминали полеты космических кораблей многоразового использования НАСА. Воспламенялась страсть, и они уносились на орбиту, как это происходило во время их первых встреч, в мексиканской истории и советском турне. Но проходило несколько недель или месяцев, ссоры и отчужденность настигали их, и они внезапно срывались вниз, на пыльную взлетно-посадочную полосу, и чаще всего Патриция отправлялась к матери в Штаты. Более того, отпраздновав вместе Рождество 1966 года в Испании, супруги снова рассорились, и Патриция улетела в Калифорнию, где встречалась с другим мужчиной, пока ее муж находился в Италии и Испании. В довершение Рид полетел в Лос-Анджелес, чтобы обсудить, стоит ли им продолжать семейные отношения или следует разойтись. Патриция и ее мать постарались сделать все возможное, чтобы Рид ничего не узнал о поклоннике жены. И хотя супруги пришли к договоренности еще раз попытаться начать с нуля, письма 1967 года отражают смятение Рида, а также содержат некоторые подсказки тому, в чем он видел проблемы их супружества.

«Привет, Котенок!

Удивлен, получив за два дня два письма! Но, конечно, как обычно, я все-таки не получил ни одного. Ты знаешь, я по-прежнему возвращаюсь к той самой единственной правде – существует или нет та восхитительная любовь, о которой рассказывают, или она существует только в очень короткие периоды времени. И поэтому я возвращаюсь к той мысли, что мы будем сожалеть всю оставшуюся жизнь об этой чудовищной ошибке, если разведемся и создадим новые семьи. Я уверен, что в первые месяцы или даже годы мы, возможно, были бы более счастливы, чем прежде, так как испытывали бы то неизведанное чувство восторга, которое приходит только с чем-то Новым. Но что, если спустя три года после женитьбы мы снова одинаково почувствуем крушение иллюзий и подумаем: вот черт, да она просто не существует… – и тогда зачем же я расстался с Пэтти. Ведь, я полагаю, что мы с тобою вполне совместимы – настолько же, насколько с любой другой женщиной,

которую я наверняка встречу. Отчего мы причинили друг другу столько боли? Я уверен, что мое первое ощущение разочарования наступило из-за твоих постоянных недомоганий, которые, конечно же, ты ненавидишь так же сильно, как и я, но оно никуда не исчезло. … Я так много раз хотел заняться любовью, просто когда было желание, когда я любил тебя и видел твои глаза и тело, мне хотелось тебя, но ты стала такой консервативной со мной. …Очевидно, что сейчас я глубоко восхищен тобою, уважаю и люблю тебя больше, чем в то время, когда мы только поженились. Тогда это было чисто физическое влечение. Я прожил с тобой три года, с болью, слезами и радостью… не существует женщины, которой я восторгался бы более, чем моей матерью и тобой. Ты действительно необыкновенная женщина. Мне очень хотелось сегодня позвонить тебе и сказать: "Мы оба еще постараемся, постараемся освободить меня от этой серьезности. Мне бы хотелось больше смеяться и радоваться в жизни. Мне просто нужен кто-то, кто временами увлекал бы меня за собой и смеялся надо мной, вместо того чтобы сердиться на меня"».

Он подписал письмо словами: «С любовью, твой ищущий муж – Дин», а на полях приписал: «Я скучаю по тебе!!». (165)

Были еще подобные письма. В них обнаруживается то, что Дин Рид, романтик с Дикого Запада, борется со своими представлениями. Вступая в семейную жизнь, он идеализировал супружество и был уверен, что Патриция относится также, твердо веря в то, что восторг медовых месяцев останется с ними навечно. То было очарование новой любовью, когда разлука с Патрицией, пусть даже на несколько часов, приводила его, грезившего о ней наяву, в растерянность. А когда он видел ее снова, его тело охватывало дрожью и перехватывало дыхание. Каждое ее слово было золотым, а смех – наслаждением. Такая радужная любовь не может длиться вечно. Однако теперь Рид пытается ее заменить чем-нибудь. Он говорит Патриции, что в настоящий момент признает то, что идеальные супружеские отношения существуют лишь в сказочных историях, и, тем не менее, отныне он настроен посвятить себя длительным отношениям с нею. Но романтика так просто не сдается, и среди писем Рида, наполненных стараниями логически проанализировать любовь, все еще встречается письмо, в котором теплится страсть.

«Моя дражайшая супруга,

Ну, я начну с чего-нибудь такого, о чем не говорил в начале писем в течение долгого времени. Одни привыкли писать эти слова в конце, но если кто-то берет на себя заботу сказать их в начале, тогда это значит, что он в действительности и глубоко это чувствует. Знаешь что – я люблю тебя, Миссис Рид… Я так жутко скучаю по тебе и думаю о тебе целыми днями. Как же мне хочется прикасаться к тебе и любоваться тем, как ветер играет твоими волосами, или бежать рядом с тобой по берегу моря. Или просто ужинать с тобой при свечах, когда еда приготовлена только для меня той единственной, которая любит меня, – я соскучился по всему этому <…> О, любимая моя, как ты нужна мне!!!»

«Пожалуйста, наберись терпения, и наша любовь будет расти и расти, потому что я постараюсь быть более хорошим мужем и потому что я не хочу оставлять тебя – ни сейчас, ни когда-либо. Мне жаль, что временами я делаю тебе больно. Пожалуйста, прости меня. Я постараюсь стать лучше. Я знаком с таким большим количеством людей, замужними женщинами и одинокими девушками, и я понимаю, что только ты – та единственная женщина, которая мне нужна в жизни, ты в моих глазах настолько выше всех остальных. Я устал и мне следует идти спать, но мне не хочется останавливаться, потому что, пока я пишу, я чувствую себя в этот момент ближе к тебе. Вся моя любовь – тебе, Твой Муж, Дино». (166)

Ухаживания и письма возымели свое действие, время потекло вперед, а вместе с ним и их супружеская жизнь. Патриция частично восприняла то, о чем писал Рид, и уже не противилась занятиям любовью на природе, когда чета запланировала появление Рамоны. Рид также придерживался своих письменных обещаний и старался ублажать супругу, так что большую часть времени до конца года в доме царили спокойствие и любовь. С получением известия о том, что Патриция беременна, Рид души не чаял в жене, надеясь, что на этот раз она выносит ребенка до положенного срока. После трудных родов Патриции и практически до нового года он был чудесным, заботливым отцом. Но спустя недолгое время супруги вернулись к своей прежней модели семейной жизни, и проблемы возобновились. Рид отстранял Патрицию от своих революционных забот, а ей было ненавистно, что большая часть его жизни оторвана от нее. Ссоры были сродни тем, что происходили между ними в Мексике и Аргентине, но на этот раз победы доставались Риду почти без труда. В конце концов, ведь есть малышка Рамона, и кому-то нужно оставаться с нею, когда Рид отправляется на демонстрации или выступает с очередной песней протеста.