Радикал рок-н-ролла. Дин Рид
Шрифт:
Глава 22. Последняя битва
Дин Рид представал в образе прекрасного семьянина, счастливчика, обладавшего красивой женой и уважительным приемным сыном. В фильме «Американский бунтарь» Ренате показана сидящей на диване рядом с дающим интервью мужем, однако, не зная английского, она мало что могла добавить к его рассказу.
В реальности все опять было иначе. Сказать точнее, Рид вновь переживал трудности, схожие с теми, что одолевали его в предыдущих двух браках. Ссоры между супругами практически не прекращались. Ренате ревновала к Вибке и завидовала тому, что у них с Ридом есть общая дочь. Дин не скрывал своего нежелания иметь еще детей, и это заставляло Ренате чувствовать себя исключенной из полноценной супружеской жизни. К тому же, этот ребенок держал Рида
«Все, что я хотела, так это чтобы она приходила к нам домой, поскольку мне совершенно не нравилось то, что он каким-то образом общается со своей бывшей женой, - сказала Ренате. – Он не соглашался с моим мнением по этому поводу или с моим отношением к этой ситуации. Из-за чего часто возникали проблемы и разногласия. Вот почему мой муж пришел к вводу, что, вероятно, я хочу запретить ему видеться с дочерью».(299)
Они также спорили о воспитании сына Ренате, подростка Александра, о котором Дин Рид заботился как о собственном сыне. Рид рассказывал Листу о том, как Александр влюбился первый раз в жизни и забросил учебу. В результате он очень плохо сдал выпускной экзамен в средней школе, экзамен, который помог бы ему определиться с тем, что делать дальше. Рид хотел пойти в администрацию школы и, используя свой звездный статус, настоять на пересмотре результатов теста. Все еще романтик, он постарался бы убедить бы их в том, что это было разовое поражение, оживил бы их воспоминания о восторгах и муках первых влюбленностей и пообещал бы, что Александр станет учиться лучше. Ренате, однако, возражала против подобного вмешательства. Она аргументировала, очень жестко, что Александру не избежать последствий и он будет жить так же, как любой обычный человек, а не как сын знаменитой актрисы и приемный сын международной знаменитости. И если ему придется пойти учиться какому-то ремеслу и трудиться всю оставшуюся жизнь, что ж, так делают миллионы людей. Позиция жены вызывала у Рида недоумение, но даже после нескольких громких препирательств он так и не сумел ее переубедить.(300)
В среду, 11 июня, все эти противоречия и споры достигли своего апогея. Примерно в 14.20 Геррит Лист, только что вернувшийся из поездки в Москву, где подписал совместные контракты с российской компанией, добрался до своего дома. После множества отсрочек финансирование и большая часть актерского состава были наконец собраны для фильма Рида «Кровавое сердце». Лист уже намеревался набрать номер своего друга, как зазвонил телефон. Это звонил Рид.
– Дин, я как раз хотел тебе звонить. У меня отличные новости, - начал Лист. – Я только что вернулся из Москвы, все контракты подписаны. Мы можем немедленно приступать к работе над фильмом.
– Я не хочу, - сказал Рид потухшим голосом.
– Дин, Дин, слишком поздно отказываться. Ты знаешь, как сложно было добыть эти контракты. Каждый, у кого только возникает идея какого-нибудь фильма, идет к ним за деньгами. И уж если ты получил их, нужно запускать…
– Я говорю не о фильме, - оборвал Рид. – Я не хочу жить. Я не хочу больше жить.
Лист был сражен. Ему потребовалось несколько секунд для осознания того, о чем сейчас говорит его звездный друг, и для того, чтобы переключиться с экономических вопросов на «горячую линию» помощи помышляющему о самоубийстве.
– Дин, погоди, успокойся, - попросил Лист. – Я знаю, что дела шли неважно, но мы можем с этим разобраться. Ты сейчас немного расстроен, но поверь мне, все наладится.
– Я так не думаю. Это не перепад настроения.
– Послушай, ты сейчас дома, так? – спросил Лист.
– Да.
– Отлично, вот что я хочу, чтобы ты сделал. Нужно пойти и прилечь. Не делай ничего. Ничего. Меньше чем через час я приеду, и мы обо всем поговорим. Ты можешь это сделать? Ты можешь просто спокойно подождать?
– Да, конечно.
Лист не был в этом уверен. Положив трубку, он тут же набрал номер генерального директора киностудии ДЕФА и пересказал взволновавший его разговор с Ридом. Директор согласился с тем, что Листу следует
Когда, спустя несколько минут после звонка, полицейские вошли в дом Рида, они обнаружили Ренате, склонившуюся к левой руке супруга. Кровь струилась из множества мелких порезов, нанесенных от локтя до ладони. Ссора между Ренате и Дином произошла на втором этаже, в его кабинете. И какой бы ни была причина скандала, Ренате удалось вонзить свои словесные жала. Когда едкая боль кострищем взгромоздилась над ним, Дин почувствовал, что задыхается, и потянулся к висевшей на стене сабле. Это был тупой клинок, но он принялся отчаянно бить им по своей руке, – измученный этой войной, измотанный жизнью.(302)
Примерно в это время в восточно-берлинской школе имени Генделя Дина Рида ожидали доктор Вернер Диетц вместе со своим 17-летним сыном и несколько сотен студентов. Диетц познакомился с Ридом годом ранее, когда лечил травмы, полученные актером в результате падения с лошади. Они подружились, и Диетц как-то спросил Дина, не сможет ли он выступить в школе, где учится его сын. Рид с готовностью согласился, ведь он часто бывал с концертами в молодежных аудиториях и в школах, и на многих других собраниях. В 15.30, когда подошло назначенное время выступления, Диетц позвонил домой Риду, к телефону подошел офицер полиции. Диетц объяснил, кто он такой и по какой причине звонит. Полицейский, сказав доктору, что с Ридом произошел несчастный случай и что он поранился о разбитое стекло, передал трубку Ренате, которая попросила его извиниться перед студентами и приехать к ним, чтобы осмотреть раны ее мужа.(303)
Лист приехал домой к Риду примерно в 15.30, но был вынужден два часа провести в одиночестве на первом этаже, в то время как Ренате и полицейские разговаривали с Дином наверху. Наконец Ренате позвала Листа, и когда он вошел в кабинет, то увидел друга, совершенно измученного эмоционально и физически. Лист держал свое слово. Они обсудили его проблемы. Певец не мог выговориться, изливая искалеченную душу. Они проговорили еще два часа. В конце беседы речь зашла о «Кровавом сердце». Рид согласился поехать в больницу, Лист уговорил его пойти на прием к психиатру. Опасность миновала, и совершенно обессиленный, Рид сдался.
«Я сделаю, как ты всегда говорил, друг мой, то, что я должен, что обязан сделать», - сказал он Листу.(304)
Лист передал друга в руки доктора Диетца, который – в отличие от обычной ситуации, когда пациент дожидается приема врача, – ожидал в соседней комнате. Он осмотрел порезы и ушибы и определил, что они в основном поверхностны и не являются серьезной попыткой самоубийства. По мнению доктора, это был скорее крик о помощи, как часто взывают люди, которые оказываются в тупике и не знают, как поступать дальше, но еще не готовы к тому, чтобы принять смерть. Диетц обработал раны, затем отвез певца в госпиталь. По дороге Дин рассказывал Диетцу о ревности жены и о том, насколько она усложняет ему жизнь. Он говорил о беспричинном неприятии ее Вибке, о том, насколько для него мучительно не видеться с дочерью, но ему приходится либо отказываться от поездок к ней, либо страдать от приступов бешенства Ренате. Она никогда не простит ему того, что он сделал вазэктомию, и она не сможет иметь от него ребенка. И несмотря на все это, он любит ее и не хочет с ней расставаться, сказал Диетцу Рид. После обработки ран в больнице, доктор отвез Рида обратно домой, убежденный в том, что его пациент более не задумывается о самоубийстве. Они договорились встретиться в 5 часов вечера следующего дня в госпитале Сальвадора Альенде для дополнительной диагностики ранений.(305)
На следующий день Рид выполнил все намеченное. Вчерашнее уныние исчезло. Поздним утром они с Ренате приехали на студию ДЕФА в подтсдамский район Бабельсберг, где немного поснимали для фильма. Завершив работу, Рид отправился в госпиталь для встречи с Диетцем, и они пробеседовали до 7 часов вечера.
«Он сказал, что совместная работа с женой помогла ему справиться, и он был очень счастлив, что, несмотря на существующие разногласия, может работать с ней вместе, - сказал Диетц. – Он вновь думал о будущем и написал письмо в школу с обещанием провести там концерт на следующей неделе».(306)