Радиоактивные люди
Шрифт:
Этот мудак повернул налитые кровью глаза к ней.
Да, все что у нас осталось, это наша гордость. До попадания сюда мне и в голову бы не пришло рисковать своей жизнью ради того что бы доказать самому себе что я весь такой свободный и независимый. Может быть поэтому «именные» нас ненавидят? В глубине души они понимают, что их вскрыли куда сильнее нас.
– Эй, предлагаю работу, на свежем воздухе, в окружении товарищей морской воздух и загар прилагается.
– А как называется вакансия?
– Раб на галерах. Ну как тебе 11.
Ха-ха-ха!
Моя колба содрогнулась от злобного пинка.
– Меня зовут Волчий глаз, консссерва!
Ублюдок резко повернул рычаг сброса жидкости.
– На выход, синемордая! Надеюсь ты подохнешь на операционном столе!
***
По идее здесь должны работать гениальные специалисты, но нет: разрезать, посмотреть, что будет, вколоть наркотик, посмотреть, что будет, имплантировать какую ни будь дрянь и посмотреть, что будет – никаких попыток анализа или прогноза.
Я где-то читал, что нацисты вскрыли сотни беременных женщин, пытаясь изучить развитие эмбриона, а спустя пять лет после войны изобрели ультразвуковое исследование, и узнали о беременности так много, что полностью переплюнули этих вивисекторов. Вседозволенность сушит мозги людей.
Как-то раз эти умники определили, что у любых мутантов, даже у таких как я, повышена сопротивляемость к болезням, ядам и радиации. Что же они сделали потом? Взяли образец ткани для исследования, провели компьютерный анализ? Они просто пырнули меня отравленной иглой, и стали измерять скорость, с которой я гнию! И это не самый безобразный эксперимент их тех что я видел. К счастью остальное происходило не со мной, хотя теперь у меня и нет пальцев на левой ноге.
Но даже выносливость мутантов не бесконечна. Когда появился здесь, нас уже было 16, а сейчас осталось только семь, включая именных мутантов. Не будь мутанты таким редким материалом, думаю, я давно уже был бы мертв.
Одиннадцатый вкатил Осьминожку. Знаю, что после стольких лет, вероятность ее смерти именно сейчас ничтожна, но все равно перед каждой операцией вздрагиваю.
Вместо правой кисти у нее было уродливый обрубок, их которого торчал клинок. Мои зубы скрипнули. Возможно ли теперь восстановить ее руку?
– Ты пережила имплантацию адамантия, поздравляю. – злобно улыбнулся этот ублюдок.
– Но этот сплав ядовит. Твоей ущербной регенерации не хватит что бы противостоять этому без особых препаратов. Значит у тебя остался только один путь – стать такой как я.
– Я отказываюсь.
БАХ!
Я в шоке смотрю на синюю кровь, стекающую по стеклу. Даже несмотря на всю жестокость, все наши смерти преследовали определенную мерзкую цель.
Но сейчас… это же просто убийство… бессмысленное…
– Как приятно прикончить одного из вас!..
На заднем фоне злорадствует красноглазый урод, а у меня в голове будто лавина сошла. Я вдруг понял, что создаю не одно темное поле, а два. Второе окружает меня, оно позволяет мне двигаться, я так же могу
– Ты следующий на очереди, никчемный шутник! – потянулся он к рычагу сброса.
Давай, сделай это.
СТОП!!!
Выродок застыл, бешено вращая глазами, не в силах вдохнуть. Забавно, наверное, так чувствует себя паук, когда в его сети попадает мошка. И не только он, я чувствовал трепыхание всех 28 ублюдков, что находились в Лаборатории.
Я с трудом подтянулся, перевалился через край колбы и шмякнулся на пол. Это было сложно, куда сложнее, чем удерживать поле заморозки. Надо было подождать пока этот выродок меня вытащит.
– Ну как тебе, одиннадцатый? До сих пор считаешь меня никчемным? – я знал, что он меня слышит, просто не может пошевелиться.
– Хочешь сказать, чтобы я называл тебя волчьим глазом, но нет, я не дам тебе забыть кто ты есть. V-11!
– А ведь я должен теперь жестоко пытать тебя за то, что ты убил единственного человека, которого я любил, но это будет нерационально.
– Не! Рационально! – повторил я еще раз для себя, чтобы не передумать.
– Видишь ли, тебе не стоит ждать помощи, так как я заморозил ВСЮ базу.
– Ооо! Судя по твоим глазам ты понял что это значит. При отсутствии сигналов в течении получаса все здесь взорвут к чертям собачим. Ведь все вы здесь такой же расходный материал, как и я, лишь чуть более ценный, совсем чуточку.
– И было бы неловко, не найди они после взрыва человеческих останков в моей колбе.
11 побледнел как снег – он понял зачем он мне. Это хоть немного сгладило мою досаду от того, что я не мог запытать до смерти его прямо здесь.
– Эти ублюдки отобрали у меня свободу, и даже мое собственное тело. А теперь ты отобрал у меня последнее - право на месть! Зачем тебе это барахло, а, одиннадцатый!?
– Ха-ха-ха. – капельки влаги отрывались от моих глаз и повисали в воздухе. Черт, не думал, что после стольких лет в жидкости мои слезные железы еще работают.
– Не смешно получилось. – вынуждено констатировал я, и перевел взгляд на "Осьминожку".
Неужели я даже не могу ничего взять на память о ней? Датчики которые облепляли ее тело? Даже одежды, и той у нее не было. Мой взгляд упал на проклятый клинок. Она была не первой, которые эти изверги пытались его вживить, но первая кто выжил. Чертова штука стоила как истребитель, ведь этого адамантия на всей земле килограмм сто. Я ухмыльнулся – вот что я возьму с собой.
Одежда 11 висела на мне мешком. Благодаря Осьминожье, я мог даже раздеть кого-то, остановленного моим полем. Немыслимая тонкость воздействия для меня еще пол часа назад. Я бы с удовольствием остался, и поразвлекся бы со всеми здешними ублюдочными «учеными», но время поджимало. Сколько еще из отведенного мне получаса осталось?