Радогощь
Шрифт:
– Вы же можете, – едва слышно произношу я, – я видела, вы через этот круг выходили в город. В мой город. Я тоже туда хочу. Там мой дом, там живут мои родители.
– Это невозможно, – отмахивается он, отворачивается от меня и подкидывает в котел ещё черепов из своего мешка.
– Почему?
Он молчит.
– Почему вам можно, а мне нет? – вскрикиваю я и мой голос срывается на визг.
Он скашивает глаза в мою сторону и хмыкает.
– Посмотри на свою руку, – говорит он.
Смотрю и ничего не понимаю, рука как рука.
– На свой уколотый палец, – подсказывает мне он.
Гляжу
– Ты ушла из того мира, и пути обратно уже нет, – хрипло отвечает он на мой немой вопрос.
– Что? Из какого – того мира? И где я тогда по-вашему?
– Была в Небыдовке, а сейчас и вовсе провалилась в Небытие, – отвечает он, чуть усмехнувшись. – А не нужно было палец колоть, не случайно же прялку в кладовку спрятали. Ты что ли сказок в детстве не читала?
Хмуро смотрю на него. Какие к черту сказки? И что-то как-то плохо спрятали, раз любой может войти и уколоться.
– Я нечаянно, – мямлю я как пятилетний ребенок.
Он усмехается и оборачивается ко мне.
– Переправите меня? – опять жалобно прошу.
– Я же сказал, что это невозможно, – кричит он, сурово сдвинув брови. – И лучше тебе уйти, пока ещё чего худого не вышло.
С этими словами оставшиеся черепки в его мешке вдруг начинают шевелится и оттуда выползают черные змеи. В страхе пячусь.
– Тебя уже ждут, – кивает отшельник на кого-то позади меня.
Поворачиваюсь и вижу Акулину Моревну. Она в зеленой лодке, приплыла по воде. Почему-то позади меня разлилось уже целое озеро, хотя, когда я сюда шла, была только мокрая земля.
– Еле-еле тебя отыскала, забирайся скорее, – строго велит мне.
Не смею перечить, осторожно перелажу в лодку, сажусь на перекладину. Акулина Моревна одним взмахом весла отшвартовывается от кочки, и лодка мчится вперед.
– И угораздило же тебя забраться в кладовку и уколоть палец об иглу, – выговаривает мне Акулина Моревна. – Фимушка перепугалась за тебя, да я пошла на мертвое болото искать тебя, насилу нашла, пока ничего худого с тобой не случилось.
– Угу, – бурчу я.
И она тоже про худое. Куда уж хуже, чем есть теперь. Грустно смотрю вниз. Вода прозрачная, чуть зеленоватая, видно песчаное дно, маленькие черные головастики или это пиявки, или ещё может какая-то другая болотная нечисть бросаются от нашей лодки в разные стороны.
– Я не специально, – наконец произношу я. – У меня клубок туда укатился, я пошла за ним и вот нечаянно укололось.
– Нужно быть аккуратнее, – ворчит Акулина Моревна, – не лезь куда ни попадя, в следующий раз может и пострашнее что-то под руку попасться, чем острая игла.
Не понимаю, чего они все переполошились из-за какой-то иголки, ну укололась и укололась, заживет.
Смотрю вперед и всё жду, что скоро появится дом, из которого я вышла, но его всё нет и нет. Оглядываюсь – исчез и отшельник со своим котлом, растворился в сероватой дымке. Мы просто плывем по какому-то бескрайнему зеленоватому морю, лавируя меж кочками. Тут неглубоко, если встать в воду то, наверное, даже колени не скроет, но лодка не скребется об дно, легко и быстро скользит по поверхности.
Через
– Идем, – говорит мне Акулина Моревна. – Раз ты забралась сюда без спроса, вот за одним и поможешь мне.
Легко выпрыгивает из лодки и шагает по воде. И только сейчас я замечаю, что на её ногах не то ласты, не то гусиные лапки. Это странно, но почему-то не пугает меня. На всякий случай я оглядываю себя – нет, с моими ногами всё в порядке, никаких ласт или лапок не появилось, просто белые носочки, и при этом чистые, хотя я только что прошлась по болотной грязи.
Шагаю за ней. Она ведет меня глубже в заросли этого маленького острова и вскоре мы выходим к массивной железной двери, закрывающей пещеру. На двери висит огромный амбарный замок. Акулина Моревна вынимает большой ключ с ажурной резьбой, вставляет его в замочную скважину, поворачивает, толстая душка с щелчком отскакивает и дверь вдруг со скрежетом распахивается. На нас веет прохладным воздухом подземелья.
Спускаемся вниз. Зеленоватые лучи проникают внутрь через бесчисленные узкие щели, подсвечивая прозрачную воду, со сводчатого потолка свешивается красивая бахрома сталактитов, кристальные вкрапления сверкают во мгле. Уходим вглубь, шлепая всё также по воде, пока не попадаем в большой зал, тут уже темно, но можно разглядеть два огромных котла. Не успеваем к ним подойти, как тут же под ними вспыхивает ярко-красное пламя, отбрасывая на стены алые блики.
– Ну-ка подсоби, открой крышку, – велит мне Акулина Моревна.
Дотрагиваюсь до котла и с криком отдергиваю руку, очень уж горячо.
– Полотенце возьми, неуклюжая, – ворчит она, качая головой и кидает мне тряпку. – Только смотри аккуратнее поднимай, не обожгись паром.
Кладу полотенце на крышку и двумя руками приподнимаю. Оттуда валит густой горячий пар, прикрываюсь от него крышкой, как щитом.
Акулина Моревна берет огромную поварешку и зачерпывает содержимое, поднимает вверх. Я с изумлением вижу там человека, то ли спящего, то мертвого. Скорее всего последнее, потому что он как-то неестественно лежит и слишком бледен. Акулина Моревна подносит мне его ближе, показывает со всех сторон. И я вдруг ясно вижу всю его жизнь начиная с самого рождения. Его детство в штате Техас в Америке, потом отрочество, как он стал бандитом, сколько убийств он совершил и в конце концов его самого зарезали и утопили в канаве. И вот он окровавленный, уже мертвый лежит теперь в этой поварешке.
– Очень плохая жизнь у него была, – говорит мне Акулина Моревна, качая головой, – не заслуживает он продолжения.
Она опрокидывает поварешку и человек падает в ручей, течение относит его в сторону. Акулина Моревна зачерпывает снова и достает другого мертвеца, красивого юношу. Он мертв и бледен, но как будто спит. Теперь я вижу его историю. Он француз, художник. Я смотрю его жизнь от начала и до конца. Вижу его ошибки и поступки, хорошие и плохие.
– А этот человек достоин прожить ещё раз, ещё можно его исправить, – кивает она. – Открой-ка мне крышку второго котла.