Радость, гадость и обед
Шрифт:
Движения защитников животных вполне успешно изменили позицию американцев относительно обращения с представителями других видов животного мира. Но, по иронии судьбы, одновременно с ростом заинтересованности в благополучии животных выросло и наше желание есть их мясо. В 1975 году, когда возникли и были узаконены современные движения за защиту животных, средний американец съедал 80 килограммов мяса в год. Сегодня мы едим почти 108 килограммов. Количество ежегодно забиваемых на мясо животных растет еще более впечатляющими темпами. За последние тридцать лет количество животных, убиваемых ради питания человека, из 3 миллиардов превратилось в 10 миллиардов; вместо 56 животных в год на семью из четырех человек мы имеем 132 животных.
Почему же движение в защиту животных не сумело заставить нас отказаться от пристрастия к мясу живых существ? Интересно отметить, что именно усилия защитников
Однако главной причиной увеличения количества забиваемых в Америке мясных животных стал переход с мяса млекопитающих на мясо птицы. Одним из постыдных наслаждений для меня долгие годы было поедание бургера с говяжьей котлетой и сыром. Я обожал липкий майонезный соус, ледяной салат-латук, капающее масло и аромат копченостей явно химического происхождения. Но однажды я прочел книгу Эрика Шлосслера «Нация фастфуда», и моя любовь к гамбургерам моментально испарилась. Я быстро согласился с тем, что кока-кола вызывает привыкание почище героинового, что руководство «Макдоналдса» задалось с целью сохранения минимальной ставки, и с тем, что индустрия фастфуда нанесла американской молодежи куда больший ущерб, чем колумбийские наркобароны. Гамбургер утратил всю свою прелесть, едва я узнал, что каждая котлета в нем состоит из мяса сотен коров, любая из которых могла быть больна бог знает чем, и что все эти коровы последние недели своей жизни провели по колено в навозе.
Я был не единственным, кто стал реже есть бифштексы и бургеры. Потребление говядины в США снижалось двадцать лет подряд начиная с 1970-х годов, когда Управление по контролю продуктов питания и медикаментов призвало нас снизить потребление насыщенных жиров. Однако снижение интереса к говядине компенсировалось многократно возросшим аппетитом наших соотечественников к курятине. Количество забиваемого каждый год в США скота между 1975 и 2009 годом снизилось на 20 %, однако для кур тот же показатель вырос на 200 %. Переломным стал 1990 год, когда американцы впервые в истории начали есть больше курятины, чем говядины. Во времена Герберта Гувера, обещавшего в своей избирательной кампании «по цыпленку в каждую кастрюлю», средний американец потреблял 200 граммов курятины в год. Сегодня на его долю приходится почти 40 килограммов.
Есть несколько причин, по которым мы перестали есть коров и переключились на птицу. Все они почти никак не связаны с растущей заботой о благополучии животных. Произошедшие после Второй мировой войны прорыв в области изучения домашней птицы и вертикальная интеграция производителей куриного мяса привели к тому, что курятина стала выгоднее говядины. В 1960 году фунт курятины стоил вдвое дешевле фунта говядины, а сегодня его цена вчетверо ниже цены на говядину. Кроме того, говядину стали связывать с ожирением, сердечно-сосудистыми заболеваниями и раком. Первоначально заявления о вреде красного мяса делали шарлатаны от науки, однако недавние эпидемиологические исследования подтвердили: есть говядину вредно. Изучив в 2009 году полмиллиона людей, обитающих в самых разных странах, исследователи обнаружили, что лица, потреблявшие много красного и/или обработанного мяса, чаще умирали от рака и сердечно-сосудистых проблем, нежели люди, в рационе которых красного мяса было мало. Авторы отчета утверждают, что при сокращении потребления красного мяса смертность в Америке упадет на 11 % среди мужчин и на 16 % среди женщин.
Мой знакомый диетолог Кэти Кэллоуэй решила
Конечно, по этой логике сорок процентов защитников животных, признающихся в мясоедении, должны питаться китовым мясом. Голубой кит весит 100 тонн, а мяса в нем столько же, сколько в 70 тысячах кур. Ингрид Ньюкирк, одна из основателей и президент РЕТА, с этим согласна. В 2001 году РЕТА шокировала свою аудиторию, организовав кампанию по поддержке китового мяса. Ньюкирк объяснила мне логику РЕТА так: «Мы начали кампанию „Съешь кита“ для того, чтобы привлечь внимание общественности к тому факту, что чем крупнее животное, тем больше пищи можно получить за счет страданий и гибели одного-единственного живого существа. Важно и то, что киты живут на свободе, им никто не подрезает уши и не купирует хвосты, их не кастрируют, им не подрезают клювы, не втискивают в обдирающую кожу клетку, не набивают в грузовики, не везут на завод в любую погоду и так далее. Поэтому, если человек не может (или не хочет) отказаться от пристрастия к мясу, если он не в состоянии пожертвовать мимолетными вкусовыми ощущениями во имя милосердия и порядочности, — что ж, пусть он заставляет страдать как можно меньшее количество животных и ест мясо самого крупного из доступных ему существ».
Пожалуй, логика в этом есть. Но моя дочь Бетси год прожила в японской глубинке и рассказывала потом, что китовое мясо жесткое, жилистое и жирное.
Разница между словом и делом: мясоеды-вегетарианцы
Движение за морализацию мяса так и не добилось значительных успехов, однако миллионы американцев считают себя вегетарианцами. К ним принадлежит и Мишель. Накалывая на вилку кусочек обжаренной семги, она говорит мне, что не ест мяса. Она не одна такая — большинство американских «вегетарианцев» едят мясо живых существ.
А вот Че Грин мяса действительно не ест. Некогда Че был инвестиционным банкиром, а сегодня он является основателем и исполнительным директором Совета гуманистических исследований, некоммерческой организации, которая использует маркетинговые исследовательские технологии для изучения позиции общественности относительно обращения с животными. Как большинство защитников животных, Че приобрел слабость к животным еще в детстве. Ребенком он ел мясо, однако предпочитал ему другую пищу, не напоминавшую о том, что лежащее на тарелке некогда было живым существом. Его отношение к мясу существенно изменилось в старших классах, когда он подрабатывал в летние каникулы на аляскинском консервном заводе. Его работа сводилась к тому, чтобы отправлять в машину крупные рыбьи тушки, которые несколько мгновений спустя превращались в консервы из лосося. Лето Че отработал, однако пробрало его до печенок. Два месяца спустя он стал вегетарианцем, а еще через два года превратился в вегана.
Че многое известно о том, что едят американцы. Он собирает все масштабные исследования, содержащие данные о количестве вегетарианцев в США. Собранная им информация служит прекрасной иллюстрацией одного из базовых принципов человеческой психологии: люди часто говорят одно, а делают совсем другое. Так, в 2002 году, по данным Типе, 6 % американцев утверждали, что являются вегетарианцами. Однако в той же статье было отмечено, что почти 60 % опрошенных «вегетарианцев» признались, что за последние двадцать четыре часа ели красное мясо, курицу или морепродукты. Мой знакомый диетолог Кэти называет себя «нестрогой вегетарианкой»; есть даже специальные слова для обозначения людей, которые считают себя вегетарианцами, однако периодически едят рыбу или мясо. В телефонном опросе, проведенном министерством сельского хозяйства, было выявлено, что две трети людей, утверждающих, что они вегетарианцы, съели кусочек мясного в день опроса. В ходе одного из исследований выяснилось, что подростки-«вегетарианцы» едят больше курятины, чем их всеядные сверстники.