Радость нашего дома

Карим Мустай

Оксана увидела Фагиму и громко рассмеялась. Каждый радуется, когда приходит друг.

В обеих руках у Фагимы по бумажной галке. Одну она сует мне, другую - Оксане и быстро-быстро говорит, сально картавя:

– Малат всем четвелым сделал четыле галки. Когда птички полетят, будет здолово весело!

Фагиме уже шестой год, а она все еще картавит. Даже взрослые удивляются этому.

– Смотлите!
– кричит Фагима и пускает Оксапину галку.

Бумажная птица вспархивает вверх и плавно летит. Фагима прыгает, а Оксана даже в ладоши хлопает от радости.

Я

отдаю Оксане свою галку. Сестра моя взбирается на бревна и, размахнувшись, бросает птицу вверх. Бумажная галка переворачивается в воздухе и неожиданно опускается прямо на гусенка, который греется на камешке. От испуга гусенок падает на землю. Я не успеваю понять, что случилось, как Оксана уже бросается к гусенку и, присев на корточки, протягивает к нему руки.

– Ой, маленький, он ушиб ножку!
– говорит она.

В это время сердитый гусак, громко шипя, налетает па Оксану, размахивая крыльями, бьет ее по спине и валит на землю. Сестра моя громко кричит. Фагима плачет. Я бросаюсь к гусаку и хватаю его за крыло. Гусак больно кусает меня за локоть. Крыло вырывается у меня из рук; сердитый гусак, разлетевшись, бьет меня обоими крыльями. Я падаю и вижу близко от себя мутные, злые глаза гуся. Больше я уже ничего не вижу и не слышу, обеими руками закрываю лицо и, свернувшись калачиком, прижимаюсь к земле. Я не кричу и не плачу. У меня нет привычки плакать, когда мне очень больно. Я крепко стискиваю зубы, а гусь щиплет и рвет меня.

Кто-то поднимает меня и ставит на ноги. Я открываю одил глаз и вижу дедушку Мансура. Вокруг него бегают Марат, Фарит и Фагима, а Оксана все еще сидит на земле и громко плачет. Я знаю - она жалеет меня.

– Открой-ка, сыночек, оба глаза, - говорит мне дедушка Мансур. Вот вражья птица! Чуть не погубила ребенка.

От этих слов и еще оттого, что моя зеленая рубашка разорвапа в клочья, мне хочется плакать.

– Сколько я говорил Кюнбике - не гусак это, а зверь... У ребенка могло сердце лопнуть...

Голос у дедушки Мансура такой ласковый, что мне хочется крепкокрепко обнять его. А Марат стоит рядом и презрительно улыбается:

– Один раз меня укусила бешеная собака, и то сердце не лопнуло. Если б ваш гусь напал на меня, я бы оторвал ему голову.

– Отолвал бы! Сам даже петуха боишься!
– кричит брату Фагима.

– А ты не вмешивайся в разговор старших. Иди играй в куклы, обрывает ее Марат.

– Фагима говорит правду - ты хвастун, - храбро заявляет Фарит.

Марат быстро поворачивается к нему, и я вижу, что кулаки его сжимаются:

– Я, да?

– Ты!

– Эй вы, осенние петушки! Киш! Киш!
– разъединяет их дедушка Мансур.
– Играйте мирно. И тебе, дочь моя Оксана, хватит уже плакать. Сейчас придет с поля мама.

Дедушка Мансур идет к воротам.

– Не ссорьтесь, дети!
– добавляет он, оглядываясь на пас.
– Ведь завтра первомайский праздник. Это праздник дружбы!

ЯБЛОНЬКИ В ЧЕСТЬ ПОБЕДЫ

Завтра Май! Мы сразу забываем свои неприятности, и, взявшись за руки, все пятеро кружимся и кричим:

–

Завтра Май! Завтра Май! Завтра Май!

– Тетя Таскиля возьмет меня с собой па плаздник, - говорит Фагима.

– А мы пойдем сами, мама нас отпустит! Мы будем нести красные флаги!
– радуется Оксана.

– Давайте пойдем все вместе! Все пятеро... нет, шестеро! Пусть пойдет и мой братишка Заман, - предлагает Фарит.

Наш друг Фарит любит ходить со всеми вместе и не старается чемнибудь выделиться, как Марат.

– А кто же будет у нас за главного?
– спрашиваем мы друг друга. За бригадира или звеповода, хоть понарошку?

– Не понарошку, а на самом деле. И не звеноводом, а вожатым называется в отряде самый главный. Эх вы, детишки! Этого-то не знаете!
– гордо заявляет Марат.

"Детишки"! Этим словом он хочет напомнить нам, что ему исполнилось восемь лет.

А Фагима и Оксапа не обращают на это внимания.

– Пусть вожатым будет Фарит!
– говорят обе подружки.

Марат обижается, а я молчу.

– Ребята! Давайте тянуть жребий, - предлагает Фарит, - кто вытяпет, тот и будет вожатым.

Жребий так жребий! С этим со1ласен и Марат.

– Только как же Заман? Ведь и он может вытянуть жребий!

– Заман мпе братишка, - заявляет Фарит.
– Пусть за него тянет Марат. Согласны?

Марат идет в сарай и приносит длинный прутик, оставшийся после плетения гусиных гнезд. Мы начинаем тянуть жребий. За нижний конец прутика держится рука Фарита, вслед за ним обхватывает прутик рука Фаги-мы, потом Оксаны, потом моя, потом обе руки Марата - одна за себя, другая за Замана.

Когда мы тянем жребий, Марат всегда выигрывает, его рука оказывается на самом верху прутика. Кто знает, почему ему так везет?! Может быть, он как-нибудь хитрит? Только и на этот раз рука Марата оказывается сверху. Подняв прутик, он сразу отбрасывает его в сторону.

– Только пусть Малат меня не тлогает, ладно?
– беспокоится Фагима.

– Вожатый не тронет, ты должна это знать, только не болтай слишком много, картавая, - громко говорит Марат.

На этот раз он не хочет обидеть сестру, просто говорит громко, потому что вожатый. Мы тоже больше не спорим и готовы его во всем слушаться.

Марат берет пас за рукава и выстраивает в ряд: впереди всех он ставит Фарита, за ним Оксану, потом меня, а позади Фагиму. Сам становится сбоку и командует:

– Вперед! Раз, два, три! Раз, два, три!

Наш отряд шагает. Одна Фагима загляделась на играющих ягнят и не слышит команды. Потом взмахивает руками и, переваливаясь на толстых ножках, догоняет нас у ворот.

– Раз, два, стоп!
– командует наш вожатый.

Мы плохо разбираемся в его команде и останавливаемся не сразу.

– Говорю же вам - стойте! Шаг на месте! Раз, два!
– кричит Марат.

Ворота вдруг открываются, и мы видим маму. Она несет маленькие деревца, тоненькие ветки их колышутся у нее над головой, мохнатые корни свисают вниз. Лицо у мамы загорелое, на лбу блестят капельки пота.