Радужная Нить
Шрифт:
— Да, господин!
Я выбрался из повозки и кинул обрадованному пареньку несколько медяшек.
— А кто тут живёт? — ткнул я пальцем в небольшие, но прочные ворота, за которыми прятался низенький домик. Виднелся только шпиль крыши, с бронзовой или латунной птицей Хоо [5] на нём — в полутьме не разглядеть.
— Ханец со служанкой… а может, женой. Их не поймёшь, господин. Но красавица писаная, на всём свете не сыскать равной! — паренёк вздохнул. Видимо, недосягаемый образ на время стёр из его памяти лицо любимой девушки. Что за диво такое? Надо посмотреть…
5
Птица
А сам интересующий меня человек… Уроженец Хань? [6] Занятно. Неужели лазутчик из Срединной Страны? Остаётся выяснить, кому именно он служит. Эх, как же всё туманно!..
— Пожалуй, я перенесу посещение на завтра. Проводи-ка меня в приличное местечко, где и переночевать можно, и едой не отравят. Кстати, а давно они тут живут? Сколько ему лет?
— Ну, я не помню, чтобы они сюда переезжали…
Мой слуга развернул животных, и повозка, поскрипывая, двинулась в обратном направлении. Я не стал забираться внутрь и зашагал рядом с собеседником. Своеобразное зрелище: чиновник, идущий плечо к плечу с простолюдином. Тот, поразмыслив, продолжал:
6
На западе от острова Миясима (Остров Престолов, столичный остров Империи) лежит древняя и могущественная континентальная Срединная Страна, издавна именуемая Хань. По крайней мере, именно это название прижилось у жителей Империи, как и у самих ханьцев, несмотря на несколько династий с другими названиями, сменившихся в Хань с тех пор.
— Говорят, он давно тут живёт. А по возрасту молодой, вот где-то как вы, господин.
Лет двадцать пять? Для лазутчика маловато. Хотя хороший лазутчик любой возраст на лицо натянет, а уж ханьцы — они все одинаковые и с годами не меняются.
— И чем он занимается?
— Торгует какими-то диковинками. Только их богатые покупают, куда нам? Юки пару раз к нему захаживала… она цветы выращивает, моя Юки. Ну, он и прислал к ней служанку или кто она там, гортензий купить. Много, букетов сто!
— Ого, — удивился я. — Зачем?
— Этого он, конечно, не объяснял, да только я помогал цветы-то перетаскивать и видел, как у него жильё устроено. Дом на самом деле вовсе не маленький, это издалека только кажется. Сразу от входа, как разуешься — зал, вот в него мы цветы и вносили. Что-то вроде приёмной. Так ещё мебель такая… на длинных подпорках, ханьская, с расшитыми подушками для мягкости. А посреди — большущий стол, и не низенький, как у нас, а высоченный! За ним только на тех штуках и сидеть. Он приказал нам цветы на него выложить и ничего не трогать. А в других комнатах я, конечно, не был. И красотки в тот день не видел, а жаль…
— А диковинки? — прищурился я.
— Ну как же, господин! — обрадовался юноша. — Там один ковёр чего стоит, я такой роскоши в жизни не представлял. Белый тигр, пушистый…
— Тигр?
— Да нет, ковер! Вот-вот возьмёт и зарычит! Всё, господин, прибыли. Самое благопристойное место, будьте спокойны.
Я приказал Дзиро остановить повозку и решил не уточнять, кто именно зарычит — похоже, вытканный на ковре зверь поразил неискушенного паренька.
— И последнее, — я вручил ему ещё пару монет. — Не благодари, лучше сделай девушке подарок. Как зовут этого ханьца?
— Да так и зовут… я ж говорил, что не про нас его звать. Его всё больше благородные да обеспеченные посещают, совсем как вы. Видимо, за тем же самым. Говорят, даже из других округов съезжаются! Вот они наверняка его как-то зовут, не может же он совсем безымянный ходить, правда? А мы его господином ханьцем кличем, один он у нас. Я-то с ним, кроме того раза, дел не имел — но заплатил он честно, и вежлив был… Только больно уж он молодой
Меня же обеспокоило кое-что другое. «Видимо, за тем же самым». Если учесть, что я не представляю, зачем он мне нужен, картина вырисовывается любопытнейшая.
Кивнув юноше на прощание, я послал слугу осведомиться о ночлеге. Завтра утром всё разъяснится.
С утра накрапывал дождик и, утомлённый проделанным путем, я отправил Дзиро по соседям разузнать о таинственном ханьце всё, что можно. Хозяин гостиницы заверил меня, что ни о каком квартале Ранних Хризантем в родном городе он отродясь не слыхивал, и я сдался. Видимо, всеобщая безалаберность коснулась даже ревностных служащих Судебной Управы. И ничего удивительного: как говорится, что во дворце, то и на дворе.
С другой стороны, мой дед всегда презирал повальную легкомысленность, утверждая: «Кто оправдывает происходящее беспорядком в мире, тот сам и лелеет этот беспорядок». А он был мудрым человеком. Предок нынешнего Сына Пламени никогда об этом не забывал…
В ожидании слуги я посетил весьма недурную купальню при гостинице. Конечно, мы и в путешествии никогда не опускались до того, чтобы останавливаться под открытым небом, но всё же столичная роскошь есть столичная роскошь. Вода здесь и впрямь изрядно теплее. И мягче. Краска на волосы ложится гораздо лучше! Правда, при пятом ранге подкрашиваться приходится самую малость, до лёгкой рыжинки в волосах. К тому же, они не очень длинные, мои волосы. Чуть ниже плеч, но выше лопаток — то есть, находятся в строгом соответствии с рангом, пускай и невысоким. Зато после десятого без помощи прислуги не обойтись. Вот она, обратная сторона почёта. И зачем сыновьям благородных семейств по достижении сознательного возраста дают третий ранг? Другое дело, военные — тем вообще хорошо, ничего не надо: гриву в хвост подвяжи, и вперёд. На войну, что ли, податься? Вдруг случится? Поговаривают…
Дзиро, подлец эдакий, отвлёк меня от ленивого недеяния, распахнув дверь в купальню и напустив прохлады с улицы.
— Ну как?
— Как вам сказать, господин… — старик служил ещё моему деду, так что наедине мог позволить и прямоту, и откровенность. — Знают-то его многие…
— Но?..
— Но вот имени я не добился ни от кого. Как вам это нравится, Кай-доно? [7]
Нравится. Чем дальше, тем меньше.
— А о роде занятий что болтают?
— Торговец древностями, всё так и есть. Только знаете, что?
7
В речи уроженцев Империи используется множество именных частиц, имеющих важное смысловое значение. Две из них, «-сама» и «-доно» — уважительные. Обе означают «господин», но, если первая чаще применяется к человеку благородного сословия и является показателем наивысшего уважения, то вторая — к хозяину любого происхождения, а также к хозяйкам. Женщины крайне редко удостаиваются частички «-сама». Таким образом, Дзиро обращается к главе рода Хитэёми, используя частичку «-сама», а к Каю — используя «-доно», поскольку тот младший, хоть и совершеннолетний сын.
— Ну?
— Странное дело. Паренек-то вам сказал, что его товар — не многим по средствам. И в квартале то же твердят. Мол, цены не сложит — и кто у него старое барахло за такие огромные деньжищи купит? А вот на рынке — кстати, я там форельку прикупил, в Оваре такой не найдёшь — говорят совсем другое. Мол, человек порядочный, лишнего не возьмёт. Один купчина хвалился, что его дядька у ханьца старинный чайный набор выкупал, дорогущий. Зато какой-то лоточник клялся, что приятелю некая костяная фигурка досталась за сущие медяки. Вот так. Жаль, что сам я ни одного покупателя в глаза не видел, только знакомых и их знакомых…