Радужные крылья над миром
Шрифт:
— Зачем? — мимолётное подозрение сжало сердце холодной рукой, а голос сорвался на писк. В ожидании ответа я стиснула край стола так, что подушечки пальцев закололо.
— Иной раз память — тяжёлый крест, а мы можем от него избавить, — вздохнув, женщина отвела взгляд от моего побелевшего лица и посмотрела в окно, за которым шелестел разноцветными струями маленький водопад. — По мне, так люди приходят реже, чем могли бы. Это глупо. Прости, но когда есть возможность… Разве плохо забыть о том, что причиняет боль? Не понимаю.
Я промолчала и зажмурилась. Так вот
— А процесс… «избавления» как-то связан с поцелуями? — спросила я шёпотом.
— Да, — кратко ответила, рассеянно кивнув, задумчивая Онель.
Сердце упало. То есть, позволь я себя поцеловать тогда… забыла бы про Хартада и всё с ним связанное?! Навсегда? Сглотнув, я зажмурилась, принимая упущенную возможность. Или чудом пролетевшую мимо беду?
Растворить в нигде последние недели… Плохо ли это? Да, согласись я на поцелуй, забыла бы мучительное разочарование — оглушающую боль, но ведь не только их! Ещё счастье и пронизывающую каждый вздох радость тоже… Это…
Прикусив губу, я несколько раз вздохнула. Новая информация никак не желала укладываться в голове. Скатерть на столе красивая… Обвела ногтем вышитый цветочек.
— Я могу объяснить, — проговорила я тихо, — если хотите.
— Буду тебе благодарна, — мягко отозвалась вампирша.
Её лица я не видела, но доброжелательные интонации подбодрили. Есть надежда, что не оскорблю своими выводами.
— Понимаете, — сглотнув, я сжала в ладони ложечку. — Иногда воспоминания приносят невыносимую боль, и да, хочется забыть всё и всех, лишь бы снова научиться дышать, не вздрагивая с каждым ударом разбитого сердца. Порой и вовсе… не хочется уже ничего, даже жить…
Под столом, жалобно заскулив, Нарт упёрся лбом в мою коленку. Я опустила похолодевшую руку, успокаивая собаку. В ладонь уткнулся мокрый нос, да там и остался. Тёплый… Поднимая взгляд на собеседницу, я уже улыбалась. Чуть кривовато, правда, рассеянно и грустно, но улыбалась.
— И всё равно, я не хотела бы забыть даже то, что причиняет такую боль.
— Почему? — с искренним участием и непониманием спросила.
— Это… подло, — пожала я плечами. — По отношению к себе, к тем, кто рядом… к судьбе, в конце концов. Добровольно забыть часть себя — это предательство. Сами подумайте: если тебе выпало пережить что-то, разве можно отказываться от этого? Так не бывает, чтобы только хорошее. К тому же, если не будет горя и тоски, счастья и радости тоже не оценить. Наверное, я не хотела бы забыть ни мгновения своей жизни. Одни — счастье и смысл жить дальше. Другие — опыт и указание, «как» жить.
— Мне этого не понять, — вздохнула вампирша. — Я бы с радостью забыла мучения последних лет. Это страшно — видеть, как мучается любимый, глядя на твои морщины. Майлс винил себя и сжимал кулаки каждый раз, когда я стонала от боли в спине или суставах, но ничего не мог поделать.
— Это в прошлом, пусть там и остаётся, — я потянулась через стол и погладила Онель по руке. — Но подумай: забыв об этом, не вспомнишь и о том, как сильно
Женщина долго молчала, вглядываясь в мои глаза. У меня уже рука затекла, но убирать её, прерывая касание, сейчас казалось неправильным.
— Пожалуй… нет, — Онель печально улыбнулась и добавила задумчиво: — Никогда бы не подумала, что мою жизнь изменит юная человеческая девушка! Да ещё и найдёт слова, чтобы объяснить мне же нечто важное. Тебе сколько лет, Таша?
— Девятнадцать, — я улыбнулась, припомнив реакцию друзей на подобный ответ. Под столом нервно вздрогнул Нарт. Блохи у него, что ли?
— По человеческим меркам это уже не детство, — к моему счастью не впала в истерику собеседница — Хотя для Хранительницы это совсем ничего.
— Ну, да, — согласилась, поглаживая окаменевшего пса по голове, — Я вообще на Шайдаре всего несколько недель.
— Хм… а до того где жила?
— На Земле. Это другой мир, техногенный.
— Таша, ты вернёшься туда? — женщина нахмурилась, а очередная блоха заставила прислонившуюся к моим ногам псину вздрогнуть и замереть. Странные какие-то блохи, с парализующим эффектом.
— Нет, — честно ответила я и поразилась удовлетворению, звучащему в собственном голосе. — Назад дороги нет, да и не хочу я возвращаться. Мне слишком дорог Шайдар, не говоря о некоторых его обитателях. Но у меня есть вопрос.
— Какой же?
Мне показалось, Онель обрадовалась ответу, даже несколько чересчур. Зато псина отмерла и выдохнула аж с присвистом. Надо будет мыла от блох у вампирши выпросить, а то таким макаром Нарт задолбается не дышать.
— Слушай, — задумчиво почесав за лохматым ухом протянула я, прикидывая, грозит ли мне подцепить мелких паразитов от собачки, льнувшей ко мне, как лейкопластырь. — А на Шайдаре блохи людей кусают?
— Что?! Н-нет… — опешила Онель.
— Вот и слава Богу! Но это так, между делом. Скажи, а если вы питаетесь энергией воспоминаний, причём тут кровь? Я совсем запуталась.
Собеседница сморгнула удивление, и откровенно смутилась:
— Видишь ли… кровь несёт отпечаток личности. Она — сосредоточие всего: памяти, чувств, особенностей души и тела. Когда двое… хм… хотят поближе узнать друг друга, они…
— Разговаривают? — хмурясь от недоброго предчувствия, предположила я, когда женщина стушевалась и замолчала, внимательно разглядывая меня.
— Это тоже, — рассеянно кивнула она и совершенно не в тему добавила: — Имей ввиду, я была бы действительно рада такой невестке, как ты. Уверена, и Майлс тоже.
— Эм… а при чём тут…
Я сбилась и вытаращилась на вампиршу в некотором ужасе. Кажется, до меня начало доходить! Если учесть прежние непонятки и вот этот намёк… Ой, я ду-у-у-ура…
— Эм… Простите, пожалуйста, но… Надеюсь, я не пообещала Лею выйти за него замуж? — тонким до писка голосом выдавила я, чувствуя, как дрожат губы и стремительно наливаются краской щёки.